Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

Материал из m-17.info

ТЕРРИТОРИИ /

ТЕРРИТОРИИ / Комитет Развития Территории /

Николай ЕРМОЛЕНКО КАПИТАН ПОТЕМКИН КОМЕНДАНТ ЗАКОПАНЕ

Николай ЕРМОЛЕНКО

КАПИТАН ПОТЕМКИН КОМЕНДАНТ ЗАКОПАНЕ

В 1944 году победоносная Красная Армия выбросила врага за границы Советского Союза. Очистив от гитлеровских захватчиков территорию своей Родины, советские люди, верные интернациональному долгу, протянули руку бескорыстной братской помощи народам, томившимся под немецко-фашистским игом.

На территории Польши и Чехословакии действовал отряд, сформированный НКГБ УССР 31 июля 1944 года в г. Ровно и получивший имя легендарного героя гражданской войны Н. Щорса. В его состав вошли восемьдесят бойцов и командиров. В большинстве своем они уже успели повоевать на оккупированной фашистами территории. Командиром отряда был назначен капитан Потемкин — Владимир Семенович Мацнев.

Отряд действовал успешно: в центр поступала ценная развединформация, летели под откос эшелоны с живой силой и техникой врага, рушились шоссейные и железнодорожные мосты. Но есть на боевом счету щорсовцев особо памятная и почетная операция. Это — захват городов Закопане и Поронино, спасение дорогого для человечества дома, где в 1913—1914 годах жили и работали В. И. Ленин и Н. К. Крупская.

...За окном домика, затерявшегося среди Словацких Высоких Татр, бушевала декабрьская вьюга. Радистки партизанского отряда им. Щорса Лена Киселева и Рая Калугина готовились к очередному сеансу связи с Большой землей. И вот в эфире раздались знакомые позывные... Через некоторое время на стол командира легла радиограмма:

«Потемкину. Связи наступательными операциями Красной Армии направлении Новы Тарг отряду необходимо передислоцироваться Польшу. Организовать сбор развединформации о противнике: численности гарнизонов, строительстве оборонительных укреплений. Парализовать его движение на железнодорожных и шоссейных магистралях. Скалов».

«Скалов» — так именовался в радиограммах нарком госбезопасности Украины. Его подпись свидетельствовала о серьезности поставленных задач. Владимир Семенович Мацнев вызвал своего заместителя по разведке Чуракова:

— Обстановка меняется, Иван Иванович, — сказал командир, протягивая радиограмму. — Предстоит сложный переход в Польшу. Прикинем маршрут.

Они подошли к столу, на котором лежала испещренная пометками карта.

— Я думаю, лучше всего будет действовать из района Костелиской долины: удобно для проведения разведывательных и диверсионных операций. Да и в случае обороны — преимущество.

— Да, пожалуй, это самый выгодный район, — согласился Чураков. — Места знакомые. Помнится, здесь, в районе Гала Томанова, километрах в десяти юго-западнее Закопане, есть лесные домики. В них можно будет и расположиться.

22 декабря 1944 года во второй половине дня отряд им. Щорса передислоцировался в Костелискую долину — именно в тот район, который Мацнев и Чураков наметили.

Пока часть партизан приводила в порядок домики — ремонтировали печи, сооружали нары, — разведчики начали «обживать» район действий.

Местность, где расположился отряд, была резко пересеченной. Долина, тянувшаяся на юг от села Костелиско до перевала, в двух километрах от которого находилось село Киры, будто нарочно была создана для укрытия дозоров. Скалы, достигавшие 200-метровой высоты, нависали над долиной. Ее ширина в некоторых местах не превышала трех десятков метров. Здесь Мацнев расположил партизанские заставы.

Отходящая на восток Томанавская долина вела на перевал в Тихую долину, склоны которой в это время года были труднодоступны. А вот перевал в Хохловскую долину, расположенный в десяти километрах юго-западнее города Закопане, оказался проходимым. Оттуда и следовало ожидать противника. Тем более что, по имевшимся у Потемкина данным, в Хохловской долине дислоцировался отряд капитана Тихонова, о котором гитлеровцы не могли не знать.

В ночь на 24 декабря в села Киры и Костелиско, находившиеся вблизи Закопане, ушли партизанские разведчики: прежде чем приступить к ведению активных операций, необходимо было уточнить обстановку. Однако то, что им удалось узнать, представляло интерес не только для отряда им. Щорса. Поэтому, как Мацневу ни не хотелось раньше времени выходить в эфир — была почти стопроцентная уверенность, что появившуюся радиостанцию тут же запеленгуют гитлеровцы, в Центр ушла радиограмма:

«Скалову. Приступили разведке районе Закопане. Численность гарнизонов: г. Закопане — до 1000 чел. и около 150 сотрудников полиции безопасности и СД. В прилегающих к ж. д. полотну населенных пунктах: Новы Тарг — до 1000, в Шафлянах — около 50, Поронино — 100. Численность меняется. Опросом населения Костелиско, Медзе, Червоне и др., жители которых работают на строительстве оборонительного рубежа, установлено: траншеи полного профиля роются северо-восточнее города Рабка, идут через село Обидово — восточнее Новы Тарг — на село Нова Бяла. На отдельных отрезках — противотанковые рвы. Уточненные данные обстановке квадратах Новы Тарг — Закопане сообщу следующих сеансах связи. Потемкин».

Как и предполагал Мацнев, выход в эфир радиостанции не остался незамеченным. Уже 27 декабря партизанские заставы зафиксировали отряд немецких солдат — около 200 человек, — который спустился в Костелискую долину в двух-трех километрах южнее шоссе Закопане — Витув. Доложили заместителю командира по разведке. Чураков и Мацнев решили, что обнаруживать пока себя нет нужды.

Снег в этом месте лежал глубокий. Партизаны, отправляясь на задания, двигались обходными маршрутами, и вражеская разведка, увидев нетронутое снежное покрывало, покинула долину.

А 29 декабря стало известно, что гитлеровцы побывали в селе Киры. Они пытались узнать что-либо о «десанте советских парашютистов». Были опрошены почти все жители. Некоторым, угрожая расстрелом, устроили форменный допрос...

— Твои разведчики ходили, — говорил Мацнев своему заместителю. — Их могли видеть и чужие глаза. Ох, чует мое сердце: испортят фашисты нам новогоднюю ночь.

Партизаны выставили усиленные посты, разведгруппы проложили маршруты таким образом, чтобы их появление в населенных пунктах не связывалось с Костелиской долиной.

Советскому командованию нужны были достоверные сведения об обороне немецких войск, и Мацнев благоразумно старался избежать стычек, которые могли перерасти в ожесточенное сражение с превосходящими силами противника.

Однако, вопреки ожиданиям, 30 и 31 декабря прошли спокойно. Отряд вел разведку, укрепляя оборонительные огневые точки и готовился к встрече Нового года. Мацневу в эти дни надоело выпроваживать командиров взводов подрывников, разведчиков, каждый из которых приходил проситься на задание: «совершить налет на гарнизон...», «устроить фашистам фейерверк...», «забросать гранатами штаб...», «выкрасть «ценного фрица...»

Новый год встречали все вместе. Был даже небольшой концерт — «на злобу дня»: с шутками, сатирическими куплетами, импровизациями.

Владимир Семенович Мацнев вспомнил дни, когда Новый год был мирным, детство, юность, родителей...

Отец с первых же дней в Красной Гвардии и Красной Армии. Мать — до революции батрачка, после революции служила артиллеристом на бронепоезде «Борец за Свободу», где ее муж был комиссаром. С 1920 по 1936 год отец работал в органах ВЧК — НКВД, затем — до 1942-го — на партийной работе, потом ушел на фронт...

Когда началась война, Потемкин, к тому времени уже окончивший институт и работавший в школе учителем физики, стал проситься на фронт. С трудом добился, но попал не на передовую, а в военное училище. Позже были бои под Сталинградом, плен... Организовал побег: с ним ушло более сотни военнопленных. Образовали партизанский отряд. Он был начальником штаба, потом командовал отрядом. После освобождения Красной Армией Ровно сдал командование и стал проситься на передовую или в тыл противника.

Учитывая опыт и организаторские способности Мацнева, Управление НКГБ Ровенской области по согласованию с Наркоматом госбезопасности Украины поручило ему сформировать из бывших партизан специальный разведывательно-диверсионный отряд...

В сентябре 1944 года отряд с боем прорвался через линию фронта. Он пополнился за счет местных патриотов и бежавших из плена красноармейцев...

Мацнев знал всех собравшихся в лесном домике и тех, кто в этот момент находился в «секрете»... Но даже если говорить о каждом кратко, ему не хватило бы новогодней ночи. Вот, например, командир взвода разведки Иван Федотович Ткаченко. О его смелости и мужестве свидетельствуют медали «За отвагу» и две — «За боевые заслуги», полученные в 1943 году.

Рядом с Ткаченко пристроились радистки Елена Киселева и Рая Калугина, совсем девочки, им недавно исполнилось по двадцать.

Лену Киселеву Ткаченко считал своей землячкой: она родилась в Белгороде, но затем вместе с родителями переехала в Воронеж... Рая Калугина — украинка, из села Привольное. Обе учились в институтах. И вот война... Не без сомнений взял Мацнев девушек в свой отряд, но не ошибся. Спокойствию и выдержке этих «пичуг» удивлялись даже бывалые партизаны. Нередко им приходилось разворачивать рацию во время боев. Случалось, вражеские мины падали в десяти-пятнадцати метрах, а они лишь на мгновенье выпускали из рук телеграфный ключ или карандаш для того, чтобы прикрыть своим телом рацию.

— После войны расскажем о каждом, — вслух произнес Владимир Семенович.

— О чем вы? — удивленно посмотрел на командира Чураков.

Мацнев улыбнулся:

— После войны расскажем, как били врага, как воевали партизаны и чекисты — вроде тебя, и о тех, кто сложил голову и не дожил до Победы... Народ должен знать и помнить своих сынов!

...Новый год начался с боя. 3 января прибывший в штаб связной доложил: «В пяти километрах южнее шоссе Закопане — Витув, прямо на заставу, движется отряд немецких солдат».

Мацнев, взглянув на карту, сказал:

— Сейчас на заставе отделение Дробинчука. Ну, на Николая Захаровича можно положиться — не пропустят фрицев.

Донеслась приглушенная расстоянием пулеметная очередь, заговорили автоматы, перекрывая их, громыхнул взрыв гранаты.

— Тишина закончилась, — озабоченно проговорил Мацнев. — Теперь жди гостей. Будем готовиться к обороне.

Встретив огонь партизан, немцы остановились, затем рассыпались в разные стороны и отошли. Как и предполагал командир, через час противник подтянул оборону, перекрыли все подходы к месту боя. Мацнев готов был послать Дробинчуку подкрепление, но не понадобилось. Партизаны удачно выбрали место для огневых точек, и гитлеровцам не удалось прорваться. Неоднократно немцы предпринимали попытки атаковать. Их подпускали совсем близко, уже можно было разглядеть лица...

Все ближе и ближе маячат на мушках фигуры в ненавистной форме. Партизаны готовы нажать на спусковые крючки автоматов, но их сдерживает спокойный голос Николая Дробинчука:

— Не стрелять, ребята! Подождем. Пусть обогнут уступ — так они нам виднее будут.

И, наконец, команда: «Огонь!..

Захлебывается очередная атака. С наступлением темноты гитлеровцы, оставив на снегу убитых, отошли в села Киры и Костелиско.

Кто-то из бойцов, делясь впечатлениями от боя, удивился, мол, еще не доводилось видеть, чтобы противник так слепо, в панике метался по ущелью. Мацнев ответил:

— Вероятно, этим солдатам не приходилось вести бой в горах. Мы уже привыкли. А представьте себе, что ощущает человек, который это испытал впервые: гром выстрелов, усиленный и отраженный эхом; пули, рикошетя от скал, противно свистят, а рядом падают идущие в атаку... Однако, товарищи, готовимся к серьезному бою. Сегодняшний свидетельствует о том, что нас недооценили. Завтра наверняка, здесь появятся лыжники-егеря, подтянут артиллерию... Это нарушает наши планы, но бой надо принимать.

О том, что произошло на следующий день, стало известно из отчета командира специального отряда НКГБ УССР им. Щорса капитана Потемкина:

...4 января 1945 г. в 11 часов 30 мин. гитлеровцы силой одного горнолыжного батальона при поддержке артиллерии и минометов начали наступление по Костелиской долине... Встреченные огнем нашей усиленной заставы (1-й взвод под командованием тов. Голубева (Карпа Степановича Рябца), отходили, теряя убитых и раненых...

К 15 часам противник сконцентрировал артиллерийский огонь по заставе, применяя шрапнельные снаряды, и снова начал наступление. Так как обстановка становилась серьезной, на помощь заставе был брошен 2-й взвод под командованием тов. Кухарева (Петра Александровича Кислицина).

К 19 часам со стороны перевала из Томановой долины появилась группа немецких лыжников в количестве 100 человек. Ее цель была понятна — выйти в тыл нашей заставе и совместным ударом с наступавшими со стороны Костелиской долины частями уничтожить ее... Было принято решение устроить засаду. Для этого 3-й взвод под командованием тов. Кошкина (Ивана Тихоновича Тихонова) занял оборону и, подпустив спускающийся по открытому склону отряд гитлеровцев, открыл огонь из пулеметов. Немцы залегли... По-видимому, они не предполагали наткнуться здесь на нашу оборону. С наступлением темноты эта группа лыжников отошла обратно через Томановый перевал в гор. Закопане...

Хотя противник и оттянул свои силы, однако продолжал вести наблюдение за выходами из Костелиской долины. Не теряли бдительности и партизаны. Их дозоры контролировали все подходы к базе и готовы были отразить любую попытку врага прорваться сквозь заставы.

Один из партизанских «секретов» блокировал подступы со стороны села Киры. Вдруг бойцы, внимательно вглядывавшиеся в темноту, услышали скрип снега и увидели, как на фоне неба мелькнула одинокая фигура лыжника.

Лыжник легко скользнул вниз. Он так уверенно обходил валуны и россыпи, что можно было подумать — он видит в темноте. Неизвестный двигался прямо на цепочку затаившихся партизан.

Окрик «Стой!» по-русски и по-немецки заставил лыжника резко затормозить, воткнуть палки в снег и, подчиняясь команде, поднять руки вверх...

Задержанным оказался юноша лет восемнадцати, житель села Киры Станислав Карпель. Он непременно хотел видеть командира «советских парашютистов». Когда его привели к Чуракову, парень, волнуясь, сказал, что хочет бить гитлеровцев вместе с русскими братьями, что немцы утром собираются напасть на отряд, уже подтягивают войска: много солдат в маскировочных халатах на лыжах, много пушек, больших минометов.

— Вам надо уходить отсюда, я знаю тропы... — посоветовал он.

— Этот юноша для нас находка, — докладывал Мацневу Чураков. — Он дал ценную информацию о дислокации противника, оборонительных сооружениях, о гарнизоне и укреплениях в Закопане. Кроме того, его старший брат оказался товарищем нашего проводника Рудека Самардака и уже помогал ему добывать необходимые сведения. Думаю, на Станислава смело можно положиться и сейчас, и впредь.

— Ну впредь — это уже разведка — твоя непосредственная работа, займешься сам, — согласно кивнул головой Мацнев, — а сейчас надо поднимать отряд: не то к утру окажемся в мешке.

Из отчета командира отряда им. Щорса:

...В 24 часа 4 января 1945 года начали отход в Словакию по маршруту: через перевал — в Хохловскую долину; по Старобочанской долине — до перевала в Рачковую долину. Перед отходом, на шоссе, ведущем из села Киры в Костелискую долину, нами было установлено 14 противопехотных мин...

К 19 часам 5 января 1945 года отряд благополучно перешел через лавиноопасный перевал и спустился в Рачковую долину у села Прибылина (Словакия)... расположились в рабочих бараках, находящихся в 6 километрах севернее села...

В ответ на радиограмму о вынужденном уходе в Словакию, Центр ответил:

«Потемкину. Задача остается прежней. Примите все меры ее выполнению. Этих целях Вам подчиняется группа Сокола. Взаимодействуйте отрядом капитана Тихонова... Докладывайте ежесуточно. Скалов».

Вскоре отряд возвратился в Костелискую долину. Переход осуществили скрытно. Противник, убедившись, что партизаны ушли, снял наблюдение. Да и обстановка для немецко-фашистских захватчиков складывалась сложно — части Красной Армии подходили к городу Новы Тарг

17 января 1945 года была отмечена необычная активность немецких войск, особенно пограничной стражи и отрядов, располагающихся на территории санаториев. Чураков послал в близлежащие населенные пункты разведгруппу. Погода была ужасная: все вокруг покрылось мутной пеленой тумана, увидеть что-то можно было лишь... «на ощупь».

Бойцы шли по дороге, когда до них донеслось характерное всхрапывание. «Едут на лошадях, наверное, местные жители», — подумали они. Но оказалось, что это двигался отряд немецкой пограничной стражи. Разведчики быстро отошли назад и решили принять бой. В их сторону полетели гранаты, хлестнули автоматные очереди... Дело дошло до рукопашной схватки.

Особенно смело действовали командир 3-го взвода Тихонов, бойцы Шумилин, Макуха, Антипов, Яремчук, разведчик Самардак и другие.

Немецкие пограничники бежали: небольшую группу партизан они приняли за наступавший партизанский отряд. Захваченный разведчиками унтер-офицер Ганс Циглер рассказал, что пограничная стража из сел Хохолув и Витув собирается в двух километрах западнее города Закопане (в селе Гроник), откуда должна эвакуироваться. Приказ о пункте назначения еще не поступил.

Обстановка в районе Закопане, Новы Тарг, планы немецкого командования оставались неразгаданными. Мацнев и Чураков, понимая важность и срочность получения достоверной информации, решили провести усиленную разведку. В районы, где сосредоточивались крупные силы гитлеровцев, было послано несколько групп. Одна из них во главе с младшим лейтенантом Павлом Ивановичем Никуличем отправилась к селу Ящуровка. Ей было поручено — при благоприятном стечении обстоятельств — взорвать шоссейный мост. Две другие — 3-й взвод Ивана Тихоновича Тихонова и взвод разведки под командованием Ивана Федотовича Коротких — направились в долину Малой Лонки (3 км юго-западнее г. Закопане).

Возвратившаяся группа Никулича доложила, что по шоссе непрерывным потоком движутся колонны отходящих немецких войск. Мост усиленно охраняется, и скрытно подойти к нему не удалось. Большие передвижения немцев отметили группы Тихонова и Коротких.

Ночью в Наркомат госбезопасности Украины ушла радиограмма:

«Скалову. Районе Закопане — Новы Тарг фиксируем отступление войск противника... Огневые точки продолжают удерживаться. Немецкое командование перебрасывает дополнительные силы, в том числе артиллерию, минометы на оборонительную линию северо-западнее Закопане — район Хохолув[5].

В момент наступления наших войск направлении Закопане окажем поддержку ударом с тыла... Потемкин».

...Мацнев и Чураков наносили на карту полученные сведения о расположении войск противника, обсуждали план действий отряда: намечали проведение новых разведывательных и диверсионных операций. В это время послышались голоса, кто-то хотел видеть Потемкина. Раздался стук в дверь. Вошел заместитель командира взвода разведки Иосиф Борисович Галицкий. Предложение, с которым он явился, совпало с тем, над чем думали руководители отряда: он хотел проникнуть в Закопане...

Операция была рискованной, но Мацнев хорошо знал Галицкого, ценил его выдержку, умение быстро принимать верные решения, способность перевоплощаться в «старика», «беженца», «полицейского»...

За плечами этого бойца был уже немалый опыт борьбы с врагом. Двадцатилетним юношей — в апреле 1943 года — он вступил в отряд им. Дзержинского партизанского соединения, которым командовал И. И. Шитов. Был разведчиком. В феврале 1944-го после освобождения от гитлеровских захватчиков Ровенской области стал бойцом истребительного отряда. Изъявил желание пойти в тыл противника. Галицкий не только вел боевую разведку, но и принимал участие в диверсионных операциях на железнодорожных магистралях, где требовалось особое хладнокровие, выдержка и мужество. Кроме того, он знал польский язык и вполне мог сойти за местного жителя...

Не успел Галицкий получить «добро» Мацнева на проведение разведоперации, как в дверях появилась запорошенная снегом фигура. Человек нерешительно остановился на пороге — понял, что командир еще не закончил разговор.

— А, Станислав, — узнал его Мацнев. — Проходи, проходи.

Станислав Карпель подошел к столу и присел на край скамейки.

— Мы планируем провести разведку в Закопане, — продолжал Мацнев. — Нужны сведения о дислокации и численности гарнизона, временно остановившихся в городе воинских частях, расположении огневых точек. Ты не раз бывал там, знаешь, где находятся учреждения оккупантов, посты охраны, места, откуда удобнее вести наблюдение...

Командир перевел взгляд на Галицкого, затем снова обратился к Станиславу:

— Хочу попросить тебя сходить в разведку с нашим товарищем. Сейчас нам очень важно знать, какие меры предпринимают гитлеровцы для укрепления обороны, или же выявить признаки, что они собираются оставить город...

— Конечно, я с радостью помогу вам. Уже сейчас могу сказать, что немцы, по всей вероятности, намерены оставить город. Они готовят к взрыву железнодорожный и шоссейные мосты, заминировали электростанцию, госпиталь, астрономическую обсерваторию, некоторые здания. Но, товарищ командир, это еще не все...

Он приподнялся и, путая польские и русские слова, быстро заговорил.

— Успокойся, Станислав, — подошел к нему Мацнев. — Успокойся, рассказывай по порядку.

— Это очень важно, товарищ командир, — продолжал Станислав. Сегодня я был у Марии и Владислава Крагулец. Мне сказали, что они искали меня. Старики в отчаянии. Им стало известно, что немцы решили сжечь деревянный домик, в котором работали Ленин и Крупская. И домик в Бялы Дунайце, где они жили, тоже хотят уничтожить... Крагульцам можно верить, вы же их знаете...

Мацнев действительно хорошо знал эту семью. Мария — старый член Коммунистической партии, участница Октябрьской революции. Она и ее муж были лично знакомы с Владимиром Ильичем и Надеждой Константиновной. Встречались еще в 1913—1914 годах, когда они жили и работали в Поронино и селе Бялы Дунаец...

Сообщение партизанского связного было столь важным, что командир изменил план. Галицкий направился в Закопане один, а Станиславу было поручено организовать тщательное наблюдение за фашистами: чтобы не остался незамеченным ни один их шаг. Мацнев посоветовал привлечь к этому и брата — его появление не вызовет подозрений у гитлеровских ищеек.

Едва Карпель ушел, Мацнев приказал собрать всех свободных от несения боевого охранения и не успевших уйти на задания.

— Товарищи, только что получены тревожные вести, — сказал он... — Гитлеровцы задумали сжечь домик Владимира Ильича Ленина в Поронино. С Поронино связаны важные для деятельности нашей партии события, — продолжал Мацнев. — История сохранила их для потомков. Здесь в 1913 году состоялось Поронинское совещание ЦК РСДРП. Оно проходило под руководством Владимира Ильича. И вот теперь гитлеровцы задумали совершить еще один варварский акт, — сжечь домик. Мы не должны допустить этого. Противник собирается оставить Закопане: уже производит эвакуационные работы. Намереваясь превратить город в кучи щебня, минирует его. Чтобы упредить фашистов, помешать совершить им черное дело, мы должны взять Закопане и Поронино, выбить гитлеровцев из близлежащих населенных пунктов, в том числе — из Бялы Дунайца, в котором также под угрозой уничтожения находится домик, где жили Владимир Ильич и Надежда Константиновна. Готовимся к решающему бою, товарищи!

...Два дня пробыл в Закопане партизанский разведчик Иосиф Галицкий. Он собрал ценные сведения об огневых точках противника, о казармах и домах, где расположились войска гарнизона; обнаружил кабели связи с подразделениями, дислоцировавшимися в близлежащих населенных пунктах, ведущие к частям, занимавшим линию обороны северо-западнее Закопане.

Зная о решении командования отряда поддержать наступление Красной Армии ударом с тыла, Галицкий внимательно изучил расположение улиц — подходы к центру города, — по которым в случае необходимости партизаны быстро и в обход огневых точек могли бы достичь оборонительных объектов, удерживаемых противником.

Полученные разведсведения оказались как нельзя кстати: штаб отряда в данный момент разрабатывал детали операции по захвату Закопане.

Штурм решили начать с, наступлением темноты 29 января. Первое направление удара — со стороны шоссе на Витув: через села Гроник и Скийувки. Второе — с юга: через Бундувки и по улицам города.

Несколько раньше выступил взвод разведчиков во главе с Иваном Федотовичем Коротких и его заместителем — Иосифом Галицким. Набив карманы гранатами и спрятав под пальто автоматы, разведчики поодиночке проникли в центр города, пробрались к казармам и комендатуре. Ровно в 20 часов — в назначенное штабом время — полетели гранаты, им вдогонку заговорили автоматы передовой партизанской группы. Это было сигналом для общего наступления. Первым бросился на врага взвод Тихонова. Бойцы сняли расположенные на окраине посты и ворвались в город.

Неожиданное нападение вызвало среди гитлеровцев панику: вероятно, они думали, что в Закопане ворвались части Красной Армии. Взрывы гранат, стрельба... Враг не знал, с какой стороны занимать оборону. Однако вскоре немецким офицерам удалось собрать большую группу солдат и организовать контрнаступление. Они начали теснить бойцов Тихонова. В этот момент на помощь подоспел взвод Николая Лукича Никифорова. Гитлеровцы оказались в кольце. Поняв бессмысленность сопротивления, они прекратили стрельбу и, побросав оружие, подняли руки... Перед началом атаки партизаны прервали связь, так что помощи немецкому гарнизону ждать было неоткуда.

Пока часть партизан вылавливала прятавшихся в подвалах и на чердаках домов немецких и власовских вояк, другие спешно двинулись на Поронино выбить оттуда фашистов и помешать им уничтожить дом В. И. Ленина. Принять участие в этой операции хотели все партизаны. Но, разумеется, Мацнев не мог отправить весь отряд. Бойцов он отобрал сам.

В освобождении Поронино принимали участие Сергей Артамонов, Евгений Мельников, Василий Коробейников, Алексей Трофимов, Василий Старостин, а также бойцы польской группы отряда.

Пришлось отпустить и связную Янину Питоньову (Фигус). Командир не хотел рисковать жизнью девушки, но со слезами на глазах она доказывала, что это ее патриотический и гражданский долг.

Янина вместе с матерью Анной Питоньовой оказала большую помощь партизанскому отряду им. Щорса. Они собирали нужную информацию, шили для бойцов маскировочные халаты, участвовали в проведении различных операций. Однажды при выполнении разведывательного задания Янина была арестована. Это известие взволновало командование отряда и всех, кто ее знал. Предлагались самые различные способы освобождения девушки, но из-за слишком большого неравенства сил они были практически неосуществимы. И все же партизаны не отказались даже от малейшего шанса. Разведчики и боевая группа находились в постоянной готовности... Произошло то, на что и рассчитывали щорсовцы: гестаповский конвой был уничтожен, Янина освобождена. С тех пор она находилась в отряде, и вот теперь шла в бой.

...Партизаны неожиданно и стремительно ворвались в Поронино и Бялы Дунаец. Гитлеровцы не успели оказать сколь-нибудь серьезного сопротивления, и дом-музей В. И. Ленина был спасен от уничтожения.

Население радостно встречало победителей. Мацнев стал комендантом Закопане. Были созданы органы городского управления, милиция, восстановлена взорванная немцами электростанция, оборудовано два госпиталя — благо имущества, захваченного у противника, для этого хватало.

На улицах Закопане появились приказы коменданта, которые позволили нормализовать жизнь. Чтобы обезопасить Закопане и остальные населенные пункты от возможного нападения рассеянных и отступавших гитлеровских войск, во все стороны направились разведывательно-дозорные группы. Партизаны готовы были огнем встретить врага, отстоять освобожденный ими город. Об этом говорилось и в радиограмме, которую Мацнев направил в Москву — в адрес И. В. Сталина — и в Наркомат госбезопасности Украины:

«...29 января 1945 года в 20 часов спецотрядом НКГБ УССР взят город Закопане, предместье Костелиско, Кирты, Поронино. Из жителей созданы городское управление и милиция. Идет восстановление разрушенных сооружений. Город будем удерживать до прихода Красной Армии. Командир отряда им. Щорса Потемкин».

Отгремели суровые вихри войны. Бойцы возвратились к мирному труду Однажды Владимир Семенович Мацнев получил письмо со штемпелем «Международное». Обратный адрес был Закопане. С понятным волнением он вскрыл конверт.

«Нам, жителям города Закопане и его околиц, — читал бывший командир чекистского отряда, — особенно близка память о тех, кто жил среди нас, кто своей богатырской борьбой не давал спать оккупантам, а сердца польских граждан наполнял надеждой на скорое освобождение — память о советских партизанах из отряда им. Щорса и его славном командире Потемкине. Жители нашего города никогда не забудут, что благодаря им Закопане избежало разрушения, а множество людей остались в живых. Мы благодарны за это советским людям и партии, которая их воспитала. Память и благодарность советским друзьям мы бережем и будем беречь в сердцах наших всегда».

А через некоторое время в адрес Мацнева пришла телеграмма. Председатель президиума Народной Рады города Закопане Здислав Лютросинский сообщал, что 29 января 1959 года на торжественной сессии городского народного Совета Мацневу присвоено звание почетного гражданина города Закопане.

...В настоящее время Владимир Семенович Мацнев, первый комендант освобожденного от гитлеровских оккупантов польского города Закопане, живет в Киеве. За ратный подвиг он награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, боевыми орденами и медалями Польши и Чехословакии.

Прошло более 40 лет, но память постоянно возвращает его в те суровые военные годы, к друзьям и побратимам по борьбе.