Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

Материал из m-17.info

«Историю называют требником королей. I lo тому, как короли управляют, видно, что этот требник никуда не годится. История, действительно, в научном отношении еще не вышла из детских пеленок. Эта важная отрасль нашего знания пока представляет собой лишь собрание фактов, более или менее точно установленных. Но эти факты не объединены никакой теорией, они еще не увяза-

ны в порядке последовательности. Таким образом, история — еще весьма неудовлетворительный руководитель как для королей, так и для их подданных: она не дает ни тем, ни другим средств для заключения о том, что п р о и з о й д е т из того, что уже прои з о ш л о . Пока существуют только истории отдельных наций, причем авторы этих историй ставят себе главной задачей высоко ценить качества своих соотечественников и умалять их у своих соперников., Ни один историк еще не стал на общую точку зрения; никто не написал еще истории всего человеческого рода, никто, наконец, еще не сказал королям: вот что будет следствием происшедших событий, вот порядок вещей, к которому поведет просвещение, вот цель, к которой вы должны направить огромную власть, находящуюся в ваших руках. Сказать королям, что они должны работать для счастья подданных, это значит высказать им весьма туманное положение, которое не имеет никакого реального значения для направления их деятельности. Я мог бы значительно расширить свою речь, причем она нисколько не потеряла бы своего интереса, но время вашего величества слишком драгоценно, чтобы тратить его только на удовольствие. Поэтому я закончу ее лишь одним замечанием: единственный важный пункт, на котором вообще сходятся новейшие историки всех наций, есть заблуждение,

как я это и докажу. Все они называли время между IX и XV столетиями веками варварства, в действительности же именно в эти века были созданы все учреждения, которые дали решительное политическое превосходство европейскому обществу над всеми ему предшествовавшими. Посмотрим сначала, каковы были главные политические учреждения, созданные с IX по XV в.; изучим дух каждого из них и посмотрим, каким образом они своей борьбой могли содействовать поддержанию социального порядка и даже его улучшению. Разделение властей на с в е т с к у ю и дух о в н у ю — первое, что приходит на ум. Это разделение до такой степени правильно, что никак уже не может быть улучшено; оно прямо вытекает из подразделения наших способностей на способность рассматривать вещи a priori и способность рассматривать их a posteriori. Духовная власть есть политическое применение нашей способности рассматривать вещи a priori, точно так же как светской власти свойственно политическое действие, вытекающее из нашей способности рассматривать вещи a posteriori. Обе эти власти имеют каждая свои естественные границы: они ограничивают одна другую так же, как и обе способности нашего ума, о которых я сказал. Если рассматривать вещи a priori, то мы легко спускаемся по первым ступеням, но по мере удаления от

точки отправления наши шаги от общего положения к частным становятся все менее уверенными. Противоположное затруднение встречается, когда мы исходим из фактов частных, чтобы дойти до общего; мы свободно взбираемся по первым ступеням, но следующие шаги в направлении к общему факту становятся все менее надежными. В политике духовная власть может верно судить о вопросах общей пользы для всех наций, но ее деятельность становится сомнительной и даже вредной, когда речь заходит о регулировании частных интересов каждой из них. Светские власти, наоборот, прекрасные регуляторы частных интересов каждой нации, которою они управляют, и никогда не могут дать благоприятных результатов в области их общих интересов. И действительно, с IX по XV столетие влияние духовной власти всегда уравновешивалось влиянием светской власти, и ни одна из них не могла поглотить другую. Действительно, в течение этих пятисот лет Европа вполне пользовалась общими выгодами, которые вытекают из хорошей социальной организации; она ими пользовалась, так как ни одна крупная междоусобная война не нарушала ее спокойствия. Не было общих войн, кроме войны между европейским обществом и народами Азии и Африки, которые исповедывали религию Магомета. Крестовые походы изучались писателями только в отношении тех бедствии, которые они при-

чинили Европе; но если беспристрастно сравнить эти бедствия с теми выгодами, которые они принесли, мы найдем, что последних было больше, чем первых. Чтобы заставить сарацин отказаться от проекта завоевания Европы, который постоянно возникал в умах их вождей и к выполнению которого всегда побуждал их религиозный фанатизм, внушенный им Магометом, нужно было на них нападать и заставить их, таким образом, заботиться о защите собственного очага». П р и м е ч а н и е . Мы бы очень хотели, милостивые государи, чтобы этот эпизод вас заинтересовал, но так же горячо мы желаем, чтобы вы перестали им интересоваться после того, как прочтете о нем, дабы вы могли перенести все свое внимание на продолжение того ряда идей, развитие которого является предметом этого очерка. Одним словом, мы вас просим забыть на время то, что сказал воскресший Бэкон, и думать только о сочинениях барома Веру- ламского.

Шестая мысль

Как мы показали в предшествующей главе, обстоятельства не способствовали тому, чтобы Бэкон стал обобщающим умом. Он не мог стать на высшую научную точку зрения, и для того, чтобы найти философа, который рассматривал науку в ее наибольшей общности, нужно восходить к Сократу. Сократ — первый и единственный, который схватывал одним взором весь научный горизонт.

У нас спросят, на чем основывается это наше мнение, ввиду того, что сочинения, написанные Сократом, до нас не дошли. На это мы ответим, что мы основываемся на факте, который, хотя лишь косвенно относится к нашему вопросу, тем не менее дает очень прочный фундамент для нашего рассуждения. Этот факт заключается в том, что школа Сократа разделилась на две ветви, т. е. на две вторичные школы: одна из них усвоила метод суждения a priori, между тем как другая всегда пользовалась в своих научных исследованиях методом a posteriori. Так как обе школы определенно заявили, что они основываются на учении Сократа, то из этого очевидно следует, что этот философ в своем учении прибегал как к методу a priori, так и к методу a posteriori; его ученики, по характеру своего ума, приняли тот или другой из этих двух методов, а так как после Сократа ни один из них не был в состоянии следовать обоим методам безраздельно, то школа его распалась на две вторичные. На этом основано доказательство того, что Сократ учил и проповедывал, как было сказано, высшую философию, философию абсолютной общности.

Седьмая мысль

Милостивые государи! Сократ умер около 2300 лет тому назад. В течение первых один-

надцати-двенадцати столетий Платонова философия, т. е. априорный метод, имела преобладание. В течение одиннадцати-двенадца- ти следующих столетий предпочтение стали отдавать трудам Аристотеля, т. е. апостериорной философии. Таким образом, человеческий ум пережил один из великих философских периодов; поэтому современные обстоятельства призывают первого человека, одаренного философским гением, стать на точку зрения Сократа. Эта мысль, милостивые государи, составляет последний пункт в ряду идей, которые мы думали изложить в предыдущем «Очерке »; чтобы поступать по методу Сократа, мы представим вам те же мысли, продуманные и осознанные a priori. Мы назовем эту вторую часть нашего очерка: «Речь Сократа ученикам»; мы вложим в его уста мысли, которые он высказал бы, если бы предвидел все, что произошло с того времени до енх пор. С о к р а т с в о и м у ч е н и к ам

«Вера в несколько одушевленных причин, беспрерывно враждующих между собой, действующих независимо от Юпитера, их высшего главы, подшучивающих над ним, есть нелепость; если бы мир управлялся таким образом, то он был бы в состоянии хаоса. Для того чтобы во вселенной существовал тот дивный порядок, какой мы в ней наблю-

даем, нужно, чтобы ею управляла одна единая причина. Греки гордятся знаниями, которыми они обладают; они имеют на это право, если ограничиться сравнением их познаний с тем, что знали народы, жившие до них, но они были бы мало удовлетворены своей просвещенностью, если бы сравнили то, что они знают, с тем, что им остается еще узнать. Они отдаются власти воображения, их внимание почти целиком поглощается изящными искусствами. В этой области они настолько сильны, что я сомневаюсь, чтобы их преемники могли с ними сравниться. Но разве эта область стоит на первом плане? Я не думаю и смотрю на нее, как на забаву. Наиболее важной из всех наук мне представляется философия. Философ стоит на вершине мысли; отсюда он рассматривает, чем мир был и чем он должен стать. Он не только наблюдатель, он — действую шее лицо; он действующее лицо первенствующего значения в моральном мире, потому что его взгляды на то, каким мир должен быть, управляют человеческим обществом. Прежде чем беседовать с вами о том, чем должен быть мир, прежде чем предложить вам присоединить ваши усилия к моим, чтобы организовать человеческое общестзо наиболее благоприятным образом для его счастья, я хочу обозреть вкратце прошлое, так как всегда на прошлом надо основывать рассуждение о будущем. Я сделаю этот об-

зор очень бегло, потому что идеи, которые в нем заключаются, вам уже известны. Первые люди имели над животными, стоящими наиболее высоко после них на лестнице организмов, лишь то превосходство ума, которое прямо вытекало из превосходства их организации, но это превосходство было настолько слабо, что являлось почти незаметным оттенком. Прошло много времени, прежде чем люди дошли до образования языка. Только со времени полного образования языка (эпоха, которая ознаменовалась образованием абстрактных понятий и разделением общих идей — п р и ч и н ы , с л е д с т в и я) человеческий ум получил решительное превосходство над умом других животных, т. е. глубокая демаркационная линия отделила человеческий ум от инстинкта низших животных. Я рассматриваю все эти труды лишь как предварительную подготовку, до завершения которой человеческому уму было бы невозможно создать правильный план дальнейших трудов и установить метод, согласно которому следует направить свои изыскания и соображения. Я хочу установить те общие идеи, на которых всегда будет основываться научная система. Вселенная состоит для каждого из нас из двух частей: одна — это «Я» каждого из нас и другая — та, что лежит вне этого «Я». Я назову большую часть большим миром и меньшую часть — малым. Между большим

миром и малым, между малым и большим постоянно происходит взаимодействие. Большой и малый мир представляют явления, абсолютно сходные между собой; вся разница между ними только в размерах л длительности. Мы можем изучать вселенную двумя способами: можем изучать ее в малом и в большом мире. Эти два способа существенно разнятся между собой. Мы познаем большой мир главным образом по его действию от окружности к центру, а малый — по его действию от центра к окружности. Изучение вселенной в первом случае есть изучение a posteriori, а во втором — a priori. Все малые миры сходны между собой в наиболее важных отношениях: таким образом, изучая самого себя, я изучаю одновременно всех людей и, сообщая вам свои наблюдения над действиями, которые я счел полезными или вредными для моего счастья, я стремлюсь привести всех людей к гармонии; это главная цель, которую должна себе ставить философия. Я говорю, что философ должен изучать вселенную преимущественно в малом мире, но я не хочу этим сказать, что он должен пренебрегать наблюдениями над большим миром, потому что эти два изучения помогают друг другу и сплетаются между собой настолько, что мы совершенно потеряли бы нить одного, если бы совсем покинули нить другого.

Платон! Ваше признаваемое мною умственное превосходство над вашими сотоварищами является для меня ручательством, что именно вы будете моим продолжателем, т. е, будете руководить после меня основанной мной школой. Поэтому к вам по преимуществу я обращаюсь, чтобы сказать о том, 4Tj ожидает мою школу после меня, именно вам я открою самое отдаленное будущее человеческого рода. Характер вашего ума, дорогой Платон, призывает вас изучать вселенную в малом мире, насколько возможно исключительно в нем одном. Вы находите :ь во власти воображения, и оно еще ярче вспыхнет, когда вы окажетесь во главе школы; оно подействует на вас настолько, что вам представится, будто вы ясно чувствуете отношение, существующее благодаря множеству посредствующих звеньев между центром большого мира и того, который составляет вашу душу; вам представится, будто вы отрешились от зави* симости, в которой вы находитесь, от всего, что с вами сосуществует; вы поставите себя мысленно вне вселенной, и вам представится, будто вы видите, каким образом вселенная функционирует, и будто вы запросто разговариваете с существом, на котором лежит забота об управлении ею. Направление, в котором вы будете трудиться и преподавать, будет иметь свои преимущества и свои недостатки. Этим путем гы создадите общие идеи, необходимые чтобы

образовать основание для великой политической системы и указать средства для организации многочисленного общества. Современное наше политическое общество состоит только из нескольких сотен тысяч человек, из которых только несколько тысяч людей свободных. Общество же» которое будет основано на принципах, вами установленных, будет состоять из нескольких сот миллионов человек. * Установленные вами принципы послужат путеводителями, за которыми люди охотно последуют, потому что вы представите их так, как будто они даны великим порядком вещей, управляющим одновременно и большим миром и всеми малыми. Они проникнутся доверием к вашему учению, потому что оно говорит с ними ясным и повелитель* ным языком; наконец, и самолюбие ваших приверженцев будет польщено, когда они увидят, что в основу ваших рассуждений положена идея, согласно которой главную роль во вселенной играют малые миры, а большой мир был установлен великим порядком вещей только ради их удовлетворения. Вы создадите прекрасную мораль, мой дорогой Платон, но ваша физика никуда не будет годна. Вы будете превосходно координировать общие принципы, но очень дурно объяснять частные факты.

• Европейское общество ныне состоит из нескольких

сот миллионов людей.

Наиболее способный из ваших учеников, поняв недостатки вашего метода, примет совершенно противоположный метод, будет его проповедывать и положит основание школе, соперничающей с вашей. Принципом этой школы будет: все н а ш и п о з н а н ия п р о и с т е к а ю т из наших ч у в с т в; этот принцип явно принадлежит методу a posteriori, и, таким образом, возникнет вечная оппозиция вашей школе, в которой будут следовать, согласно вашему примеру, методу a priori. * Прежде чем сказать вам, что произойдет с обеими школами, которые будут учреждены после меня и которые разделят между собой работы, сосредоточенные в одной моей школе, с одной стороны, со школой, основанной вами, изучающим вещи a priori и вселенную, насколько это возможно, только s малом мире, и с другой стороны, со школой, основанной наиболее способным из ваших учеников, изучающим вселенную преимущественно в большом мире и рассматривающим вещи, переходя от периферии к центру,— я остановлюсь на минуту на

• Это предсказание Сократа оправдалось: Аристотель

сделался соперником и соревнователем Платона. Академики и перипатетики37 не переставали существовать с тех пор и существуют поныне, соперничая между собой; первые представлены немецкими философами, а вторые — французской и английской школами-

тех преимуществах и неудобствах, которые являются результатом этого разделения. Преимущества сосредоточения научных трудов в одной школе заключаются в том, что суждения a priori и a posteriori поставлены рядом, так же как и изучение вселенной в большом и малом мирах, так что процесс мышления одной категории служит подтверждением и дополнением процесса другой категории; но зато благодаря разделению на две школы будет установлен бесконечно более обширный ряд фактов, и они будут подвергнуты гораздо более глубокому изучению, так как каждая школа согласно своему уставу будет продолжать свои исследования, насколько это возможно, одним и тем же методом суждения. Теперь скажу вам о судьбе школы, которая будет основана вами, и школы, которая будет основана способнейшим из ваших учеников. В продолжение всего существования человеческого рода они будут действовать обе совместно; преобладание одной над другой будет чередоваться, но никогда не будет полным. Никогда одна не подчинит себе вполне другую. Ваша будет иметь больше последователей в течение 1000 или 1200 лет, школа вашего ученика будет пользоваться предпочтением в

течение такого же промежутка времени, т. е. в течение следующих 10—12 столетий. * Вы, конечно, хотели бы знать главные события, которые заполнят 10—12 столетий предсказываемого мною преобладания вашей школы. Я вам их сообщу. Философские идеи, которые я преподаю вам, безусловно полезны человеческому роду» но нет таких, которые бы не сопровождались одновременно и большим злом. Эти идеи разрушат греческое общество. В этом обществе главным связующим звеном служит уважение, которое составляющие его народы питают к Дельфийскому храму и к прорицаниям жрецов этого храма. Я разрушаю уважение, которым пользуются ваши боги, и

• Предсказание Сократа вполне оправдалось, ибо

платонизм послужил основанием организапии религии: отцы церкви, которые были единственными учеными в течение первых веков христианской эры, были платониками; платонизм предпочитался учению Аристотеля со времени своего появления, которое относится к 400 г. до Р. X., до VIII в., когда арабы пере ели произведения Аристотеля и взяли их в руководство, что и составляет 1100 лет, т. е. среднее между 1000 или 1200 голами преуспевания, предсказанного Сократом своему ученику в основанной им школе. Школа Аристотеля, которая благодаря арабам получила силу, почет и преобладающее положение и дух которой, заключающийся в бэконизме, господствует и теперь над платонизмом, несмотря на все усилия немцев дать последнему превосходство, играла первенствующую роль с VIII до XIX в., что составляет также 11 столетий, как это и предсказывал Сократ.

уважение, которого добились жрецы этих богов. Таким образом, я разрываю связь, соединяющую греческие народы. Их сила — в единении; если они разъединены, их легко будет победить и покорить. Их покорят римляне. Римляне, завоевав всю землю, в свою очередь будут побеждены варварскими народами, которые выйдут из пустынь и лесов, составляющих границы, до которых дошло римское оружие. Человеческий род почувствует тогда необходимость основать социальную организацию на идеях более широких и более человеческих, чем принятые ныне. Принципы, которые вы, Платон, будете преподавать и которые в течение пяти или шести первых веков будут воспринимаемы лишь небольшой группой людей, приобретут в эту эпоху значение принципов религиозных, т. е. богооткровен- ных; эти принципы цивилизуют всю массу европейского общества; их будут исповеды- вать все общественные классы. Но так как по природ« вещей всякое учреждение с течением времени портится, то и священники, действовавшие энергично и бескорыстно в то время, когда они с о с т а в л я л и о п п о з и цию, начнут злоупотреблять верховной властью, после того как завладеют ею; тогда ваша школа сойдет с первой ступени на вторую, а школа, которая будет основана вашим учеником и которая будет иметь предметом своего изучения большой мир, привлечет к

себе наибольшее внимание сильных умов, занятых изысканием средств против злоупотреблений, которые будут совершать ваши ученики-потомки с целью пользоваться наслаждениями, имеющими мало общего с философскими. Теперь я дошел, наконец, мои дорогие ученики, до наиболее интересного и наиболее важного для человеческого ума момента, который когда-либо встречался в истории человечества, ибо это тот момент, когда, достигнув своей высшей степени, он остается некоторое время в неподвижности, прежде чем начать свое нисходящее движение; на этом моменте я особенно хочу остановить ваше внимание и, чтобы не утомить вас предварительными замечаниями, я быстро перешагну через огромное пространство, отделяющее этот момент от эпохи, о которой я буду с вами говорить и которая наступит через 2500 лег. Работы наших предшественников, как я вам уже говорил, не были и не могли быть не чем иным, как только предЕ|арительными, подготовительными; все орудия ума, которые они создали, все идеи, которые они нашли, были необходимы для того, чтобы привести человеческий ум в состояние, дающее ему возможность начать набросок научной системы. До этого времени было невозможно объединить приобретенные знания, координировать их, одним словом, систематизиро-

вать их. С высоты менее объеми-той груды материалов, с менее возвышенной точки невозможно было бы охватить одним взглядом весь горизонт владений науки. Средства человеческого ума настолько ог- раничены, что нужно много времени на то, чтобы выполнить работу, более или менее значительную. Я начинаю набросок научной системы, и он будет закончен не раньше, как через 2000—2500 лет. Да, мои друзья, миллиарды людей и тысячи лет необходимы, чтобы воздвигнуть здание, первый камень которого я закладываю. Это не удивит вас, если вы подумаете о множестве операций, требуемых этой работой; придется совершить всевозможные умственные операции, потребуются всевозможные общие и частные исследования, а они бесчисленны. Итак, вот три великих эпохи: первую я называю э п о х о й п р е д в а р и т е л ь н ых ρ а б о т,— она включает все то, что пройдено, что сделано до нас; вторую, ту, которую мы начинаем, я называю эпохой организации п р е д п о л о ж и т е л ь н о й системы. Третья эпоха, которая начнется через 20— 25 веков, будет эпохой организации позитивной системы. Современная эпоха и та, которая начнется через 20—25 веков, будут походить одна на другую в том отношении, что как один я начинаю эту эпоху, так один человек начнет и ту эпоху. Да, это будет делом одного чело-

века, иначе и быть не может, ибо комбинация мыслей нескольких людей не может дать единой концепции; и так как понятия единства и систематичности тождественны, то говоря, что будет эпоха, в которую человеческий ум построит научную позитивную систему, мы тем самым утверждаем, что координация главных частей этой системы будет выполнена одной личностью. Именно я и появлюсь вновь в ту эпоху. Вы, конечно, подумаете после этого предсказания, что я верю в идеи Пифагора 38 о метемпсихозе; вы ошибаетесь: я совершенно не разделяю этих его мыслей. Я хочу по этому случаю изложить вам целиком мой взгляд на общее учение знаменитого самосского философа. Я это сделаю с тем большим удовольствием, что это обращение к прошлому успокоит наш ум, придаст ему уверенность и силу, необходимую для того, чтобы продолжать и закончить исследование будущих общих судеб человечества. Пифагор говорил: «Я отлично припоминаю, что был при осаде Трои; я тогда был Эвфорбом, меня ранил Менелай; потом я был Гермотимом, затем рыбаком, а в настоящее время я Пифагор». Это нам показывает, до какой степени гениальный человек может быть введен в заблуждение своим воображением и усвоить огбе самые фантастические представления об обыкновенных вещах. Это доказывает нам.

что этот философ представлял себе души в виде существ, бытие которых не зависит от бытия их плоти и длительность которых соответствует длительности нескольких их оболочек. Мой взгляд на душу совершенно иной; для меня это — метафизическое понятие, это — геометрическая точка, в которой все наши ощущения сходятся и откуда они расходятся. Когда я вам говорю, что снова появлюсь через две тысячи лет, я подразумеваю, что моральные условия будут в ту эпоху почти те же, что и теперь, и что тогда найдется человек, который будет испытывать ощущения почти такие же, какие я теперь испытываю, в котором будут сходиться и от которого будут исходить идеи того же характера, как и те, о которых я буду говорить во второй части этой речи. Вот разница между тем, как Пифагор понимал хметемпсихоз, и моим взглядом. Теперь я буду говорить с вами об учении этого философа или, скорее, о концепциях, положенных в основание его учения. Он его основал, с одной стороны, на своей идее о метемпсихозе, как я ее вам изложил, с другой — на утверждении, что е д и н с т в е н ная наука есть наука о числах. Сочетание этих двух идей вещь нелепая, потому что первая относится к системе предположительной, а вторая —к позитивной. Я скажу больше: первая находится позади

системы предположительной, а вторая впереди позитивной системы. Все операции нашего ума заключаются в сравнениях; таким образом, общая идея, с одной стороны, может быть лишь результатом сравнений, сделанных нашим умом, а с другой — предварительным обзором тех сравнений, которые ему еще предстоит сделать. Основой для предположительной системы, организацию которой я начинаю, послужит общая идея: в с е л е н н а я управл я е т с я единой, но о д у ш е в л е н н ой п р и ч и н о й . Эта идея разделяется на две части, составляющие предметы главного сравнения в данной системе: 1) причина, приводящая в действие большой мир, 2) причины, управляющие действиями малых миров. Сравнивать можно только вещи одинаковой природы. Таким образом, неизбежно нужно предполагать, что большой и малый миры управляются одинаковыми причинами. Предположив, что большой мир управляется единой, но одушевленной причиной, приходится предполагать, что и малый мир управляется подобной же причиной. Качество вечности, присущее причине, управляющей большим ми· ром, должно в равной степени принадлежать и той, которая управляет малыми мирами. Можно только сказать, что первая не имела начала, а вторая была создана, потому что для умозаключения нет надобности; чтобы

второй член сравнения существовал до момента, с которого начинается эта логическая операция. Пифагор рассматривал долговечность души как нечто имеющее пределы, как нечто соответствующее долгог-ечности нескольких оболочек; его мысли в этом отношении отстали от системы, организацию которой я начинаю излагать. Теперь я вам докажу, что концепция: е д и н с т в е н н а я наука — э т о наука о числах, находится далеко впереди позитивной системы, над которой человеческий ум будет в состоянии работать лишь спустя 2000—2500 лет. Сначала установим ясно то различие, которое существует между системой предположительной и позитивной. В системе предположительной принимается, что вселенной управляет единая, но одушевленная причина. При такой концепции нет надобности в посредствующих идеях; организация морального существа предполагается известной, и вполне достаточно представить себе две крайности, именно — волю и действие общего существа для большого мира и волю и действие частных существ для малых миров. В позитивной системе предполагается, что вселенной управляет один закон, и ученые вынуждены будут установить посредствующие идеи между причиной и с л е д с т в и е м .

Я часто чувствую потребность перестроить основу своих идей. Рассмотрим вкратце весь ряд главных этапов в развитии человеческого ума до настоящего времени. 1. Люди, при общем происхождении с другими животными, отличаются от последних только превосходством своего ума, которое прямо вытекает из превосходства их организации, и это превосходство почти незаметно. 2. Люди изобретают знаки, эти знаки дают им ряд таких умственных средств, которые ставят их безусловно выше всех других животных; тогда они доходят до основного разделения идей на два класса: причины, с л е д с т в и я . 3. Люди рассматривают солнце, луну, звезды, моря, реки, горы и леса, как и все другие громады, а также все существа, которые имеют на них ясно выраженное полезное или вредное влияние, как первопричины всего сущего; в это время устанавливается разделение и в человеческом обществе. Некоторые люди работают над объяснением с л е д с т в и й путем познания причин, масса же человеческого рода, став богобоязненной, обращается к п р и ч и н а м , которые считает первоначальными, с молитвами, чтобы добиться у них желаемых с л е д с т в и й. 4. Люди восходят до представления о невидимых причинах; они обоготворяют каждую из своих страстей, каждую из своих спо собностей; они учреждают мысленно Олимп

и возлагают на этот совет богов заботу об управлении вселенной. Вот что сделали наши предшественники, вот положение, в котором я застал мир, когда предпринял систематизацию человеческих знаний, т. е. рассмотрение всего сущего как следствие единой причины. В позитивной системе вселенная будет подчинена закону: всякая молекула имеет о с н о в н у ю т е н д е н ц и ю двиг а т ь с я в н а п р а в л е н и и наименьшего с о п р о т и в л е н и я . Будет проведено общее сравнение, с одной стороны, действия молекул, с р о с ш и х с я между собой, и с другой — молекул, находящихся в т е к у ч е м с о с т о я н и и . Физика будет разделена на две части, именно — на физику тел н е о р г а н и з о в а н н ы х и т е л орган и з о в а н н ы х . Будет установлено, что в неорганизованных телах действие т в е р д ых элементов преобладает над действием т е ку ч их, а в организованных телах действие т е к у ч и х сильнее действия твердых. Вселенную уже не будут представлять себе состоящей из двух различных естеств — м о р а л ь н о г о и ф и з и ч е с к о г о . Явления, которые ныне объясняются сверхъестественными или божественными причинами, будут рассматриваться как результат действия невесомых жидкостей. Только в астрономии физика и метафизика будут составлять одну и ту же науку.

Как видите, идея, что е д и н с т в е н н ая н а у к а е с т ь наука о числах, стоит далеко впереди позитивной системы. Эта идея послужила бы основой для точной системы, если бы человеческий ум мог подняться до такой высоты; но зависимость человеческого рода от обитаемой им планеты, долговечность которой неизбежно имеет свои границы, положит предел прогрессу его ума. Таким образом, Пифагор, как я вам сказал, положил в основу своего учения две идеи, сочетание которых противоестественно, потому что великий порядок вещей поместил их в ряду наших успехов на огромном расстоянии одну от другой. Именно этому недостатку его метода следует приписать малую успешность философских трудов этого великого гения, открывшего вечно великую теорему о квадрате гипотенузы. Уже ныне часть его учения забыта; точно так же и память о всей совокупности его идей совершенно исчезнет. Мои дорогие ученики, чтобы избежать ошибки, допущенной Пифагором, чтобы не заставлять ваш ум скакать через слишком большие интервалы, чтобы в достаточной мере обосновать язык, которым я буду говО" рить через 2000 лет, чтобы дать вам понятие о суждениях, которыми я буду пользоваться при.моей работе над созданием позитивной системы, я установлю некоторые посредствующие идеи и буду говорить с вами о том движении, которое будет совершать человече-

ский ум во время занятий системой предположительной; я хочу дать вам понятие о наи- иболее выдающихся событиях, которые произойдут в течение 20—25 веков, и раскрыть перед вами решающие причины главных фактов. Учение, которое я вам преподаю, будет иметь в течение первых пяти или шести веков только научный характер, за пять- шесть следующих столетий оно приобретет р е л и г и о з н ы й характер, в течение такого же промежутка времени оно примет п о л и т и ч е с к и й характер; наконец, оно придет в упадок последовательно в научном, религиозном и политическом отношениях, и его упадок будет продолжаться во всех этих трех отношениях пять-шесть столетий, после чего я снова появлюсь, чтобы основать позитивную систему». *

• Предсказание Сократа вполне оправдалось, ибо

прошло от пяти до шести столетий от его смерти до момента распространения христианской религии в Европе, и в этот промежуток времени его учение имело только научный характер; с момента водворения христианской религии в Европе до Карла Великого прошло еще пять-шесть столетий, и в этот промежуток времени учение Сократа, являвшееся теизмом и послужившее основанием христианской религии, приобрело явно религиозный характер. Прошло еще пять- шесть столетий со времен Карла Великого до XIV или XV в.—эпохи появления Виклифам и Лютера: Карл придал системе идей Сократа, имевшей за собой уже 12 столетий, политический характер, с одной стороны, передав папе верховную власть над Римом, а с другой — принудив саксов признать пап-

Мы продолжим эту речь в третьем очерке. 40

Восьмая мысль

Следующая мысль возникает в нашем уме a priori: мы ее приведем, так сказать, в активной форме, предполагая, что вы, милостивые государи, не посетуете на нас, если мы избавим себя от груда повторять ее в пассивной. Вы, конечно, удивлены, милостивые государи, и досадуете, что продолжение речи Сократа отнесено к третьему очерку; мы сообщим вам мотивы, побудившие нас принять такое решение, и надеемся, что вы их одобрите. скую юрисдикцию. Наконец, от Виклифа до настоящего времени прошло вот уже около пяти столетий» и в течение этих последних 500 лет учение Сократа перестало сначала быть научным, потому что новая астрономическая система, созданная Коперником, получила в науке преобладание над той, по которой Земля стоит в центре вселенной и вселенная создана для нее и, в частности, для населяющего ее человека; оно освободилось, далее, и от религиозного характера, потому что сначала Бэйль,41 а затем Вольтер и энциклопедисты совершенно осмеяли его с этой стороны и назвали с у е в е р и е м то, что до тех пор носило название б л а г о ч е с т и я . Наконец, оно перестало иметь и политический характер, когда император Наполеон отнял у папы верховную власть, предоставленную ему Карлом Великим. Как прекрасно, просто, как будет богато по своим последствиям это разделение, не вымышленное, а

Во второй части речи Сократа мы будем говорить о судьбе человеческого рода до самого отдаленного будущего; мы покажем, что влияние идеи тяготения приобретет огромное значение; мы покажем, что эта идея должна играть роль абсолютной общей идеи и заменить идею бога. При современном положении вещей эта идея так далека от такого высокого обобщения, что совершенно нельзя было бы понять то, что мы скажем, если бы в специальной работе мы не отметили этого или не доказали, что она по крайней мере способна достигнуть этой степени общности,— это доказательство и будет предметом следующего очерка. действительное, не метафизическое, а физическое разделение времени, протекшего от Сократа до нас, сначала на дне равные части, каждая с совершенно различным характером, потому что в продолжение первой половины человеческий ум главным образом мыслил a priori, между тем как во вторую половину школа занялась изысканием всех мелких источников, соединение которых образует философскую реку а posteriori, реку, принимающую, между прочим, название priori, когда она дробится на потоки, оживляющие все отделы научной области и несущие по всем отдельным участкам человеческого ума единение, изобилие и счастье! Как прекрасно это дальнейшее деление времени, которое протекло со времени Сократа до нас, на четыре равные части, из которых каждая имеет вполне выраженный, вполне определенный характер, как мы это здесь указали· Какой интересной и поучительной сделается история, когда историки будут классифицирооагъ факты по этой теории.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОГО ОЧЕРКА

Сделаем заключение из всего сказанного в настоящем очерке: 1. Термины a priori, синтез, физиология, активный метод — синонимы в отношении главной сущности идей, которое они выражают. 2. Термины a posteriori, анализ, физика неорганизованных тел, пассивный метод — точно так же синонимы в отношении своего главного значения. 3. Общая философия состоит в изложении идей, по желанию, тем или другим методом. *