Редактирование: Первый съезд РСДРП Март 1898 г.Минск

<small> [[ТЕРРИТОРИИ]] / [[Российская социал-демократическая рабочая партия]] /</small>
------------
Первый съезд

(Март 1898 г.Минск)

Огромная страна, раскинувшаяся от Балтийского и Черного морей до азиатских берегов Тихого океана, уже во второй половине прошлого века вышла из пелёнок докапиталистической экономики и стала быстро догонять промышленные страны Западной Европы. Если еще в первые десятилетия пореформенного периода могли быть некоторые основания для иллюзий

относительно самобытных путей развития России - не по типу капиталистических стран ,-ТО уже к 90-м годам стало совершенно ясно, что жизнь этой страны. окончательно и бесповоротно стала под знак капиталистического развития. За полтора десятка лет(с 1875-78 п. до 1892 г.) число паровых двигателей в России по количеству сил возрастало втрое (с 115 тысяч лош. сил до 345 тысяч). Во всех отраслях промышленности чрезвычайно быстро росли новые формы производства. Каменного угля в 1880 г. было добыто 200 млн. пудов, а в 1893-м.-464 млн. пуд. Чугуна, железа и стали в 1881 г .оду выработано 65 млн. пудов, а в 1896 году-152 МЛII. пуд. Обороты русской хлопчатобумажной промышленности достигали в 1883 году280 млн. рублей, а 1893г.-385 млн. рублей. Нефти в 1881 году добыто было 41 млн. пуд., а в 1895 году 347 млн. пуд. Грузов по железным дорогам было перевезено в 1881 году 21/2 миллиарда пудов, а в 1896 годусвыше 6 миллиардов. Наблюдается быстрый рост городов :городское население растет вдвое быстрее, чем остальное. Словом, на глазах поколения восьмидесятых и девяностых годов Экономика России переживала период революционно-быстрого развития. Отсюда становится понятным, какой жалкой и отсталой должна была казаться идеология последышей народничества, которые в 90-х годах продолжали еще свои смешные попытки заклинаниями и Причитаниями спасать мужицкую

Россию от тлетворного ВЛИЯНИЯ капитализма. Они упрямо не хотели видеть, что капитализм уже является неоспоримым фактом окружающей действительности; они никак не могли взять в ТОЛК, что народилась уже новая революционная сила в лице пролетариата, на который только и можно возлагать надежду, как на последовательного и решительного борца со всякого рода угнетателями и эксплуататорами. Владимир Ильич в своей известной книжке «Развитие капитализма в России» насчитывает в 90-х годах около 7,5 миллионов наемных рабочих из взрослых мужчин, Т.е. около половины всего взрослого мужского населения России, участвующего в производстве материальных ценностей. Из этого числа на долю одних только фабрично-заводских, горных и железнодорожных рабочих приходилось 1,5миллиона человек. *(* Ленин, Т. 3-ий. изд. З-е. Стр. 476-477.).Это уже был не маленький кадр классовых врагов капитализма. Как ни могуча, как ни страшна была еще власть царского правительства, деспотически опиравшегося на грубую силу полицейского кулака и на работу солдатского штыка, тем не менее русский молодой пролетариат уж в 90-х годах нашел в себе достаточно смелости и классовой сознательности, чтобы. "скопом" выступать  против своего поработителя и с успехом отвоевывать себе некоторые права. Середина 90-х годов отмечается всеми историками РУССКОЙ революции, как полоса небывалого подъема в русском рабочем движении, характеризуемого целым рядом невиданных до того стачечных вспышек. В 1895 году прогремела стачка на "Большой Ярославской Мануфактуре", подавленная с помощью войск (отличились знаменитые "молодцы фанагорийцы", заслужившие живейшую благодарность Николая 2). Вслед за тем с Кровопролитиями и насилием над рабочими прошли стачки в Тейкове и Иванове-Вознесенске. Августовская стачка в Белостоке охватывает.26 тысяч рабочих всех городских фабрик. Но самая грандиозная картина стачечного движения наблюдается в Петербурге (ныне - Ленинграде), где стачки, начавшись в 1895 году; длинной цепью проходят через весь 1896 и захватывают 1897 год. Десятки тысяч рабочих дружно бастуют на суконной фабрике Торнтона, на табачной фабрике Лаферма ,на ткацкой фабрике Лебедева и затем в 1896 .Г-на Путиловском заводе, на бумагопрядильне Кенига, у Воронина, на "Новом Адмиралтействе" и на казенном Александровском чугунном заводе, а также в целом ряде мест (в Москве, в Нижнем, в Вильно, Киеве, Одессе, Костроме, Белостоке, Ковно и т. д.)-наконец, в 1897 году в Питере, где бастовало 15 Тыс. ткачей. Эти десятки тысяч рабочих держали долгое время в страхе и трепете не только капиталистов, но и царское правительство. Недаром же перепуганный стачками царский министр Витте поспешил с изданием закона 2 июня 1897 Г., ограничившего До некоторой степени размеры капиталистической эксплуатации рабочих.

Само собой разумеется!, что такое выступление на историческую сцену новой общественной силы ,способной в известной мере потрясать основы "существующего строя", не могло происходить стихийно и должно было сопровождаться зарождением организационных центров движения. Всякий класс может расти и успешно бороться со своими социальными врагами только тогда, если он действует организованно, т.е. если он имеет свой военный штаб, своих испытанных руководителей, преданных его делу вождей, "Выдержанных в теоретическом отношении идеологов и приспособленные к данной исторической обстановке организационные формы своего классового самоопределения.

И, действительно, история русской социал-демократии, Т.-е. авангарда и   выразителя классовых интересов русского пролетариата, началась задолго  до первого съезда партии. Владимир Ильич различает в этой истории до 1898 года два периода. Первый период обнимает приблизительно десятилетие 1884-1894 г., а второй охватывает четырехлетие 1894-1898 гг.

Чем же характеризуется первый период? Это был, по словам Ильича, "период возникновения и упрочения теории и программы социал-демократии". Социал-демократия существовала без рабочего движения, переживая, как политическая партия, процесс "утробного развития" (см. заключительную главу в "Что делать" Ленина). И в самом деле: какими моментами определяется в истории нашего революционного движения указанное десятилетие? Прежде всего, деятельностью группы "Освобождение Труда".Благодаря Плеханову и его товарищам из группы, учение Маркса и Энгельса проникает в умы многих одиночек ИЗ рядов дореволюционной интеллигенции в России и мало-помалу вытесняет из сознания ЭТОЙ интеллигенции старые народнические предрассудки. Этот длительный процесс не заканчивается к концу данного периода, но он уже окончательно подготовляет момент полного торжества новой идеологии в ее борьбе со старыми течениями, задерживавшими поступательный ход русского революционного движения.

На ряду с заграничной деятельностью группы "Освобождение" в самой России начинают обнаруживаться симптомы зарождения марксистских идей в недрах революционного подполья.

В 1884 году в Питере возникает группа Благоева под громким названием "Партия русских социал-демократов".Это еще не "правоверная" социал-демократия, группа еще не самоопределилась совершенно по-марксистски; она, собственно говоря, исповедует какую-то теоретическую смесь из марксизма. и лассалианства, но все-таки многие идеи, которые легли в основу учения Маркса и Энгельса про водятся через эту группу в умы более сознательных петербургских рабочих.

Одновременно с Благоевской группой или вслед за ней, отчасти независимо, а еще более в порядке преемственности, социал-демократическая мысль прокладывает себе дорогу и через посредство других организаций. Так, например, в Питере же в середине 80-х годов возникает организация (« Товарищество») Павла Точисского, затем Богдановекий кружок и знаменитая Брусневская группа, опиравшаяся уже не на один десяток сознательных социал-демократов рабочих (таких,

как Бабушкин, Егор и Федор Афанасьевы и т. д.), наконец, целый ряд кружков в провинции: кружок Федосеева в Казани, кружок Абрамовича в Киеве, Рязанова в Одессе, организация Ювеналия Мельникова в Харькове и Ростове и т.д.

Подпольные социал-демократические кружки в конце 80-х и начале 90-х годов растут, как грибы. Жандармерия бессильна задержать этот новый вид революционного движения. Марксизм завоевывает себе все новые и новые позиции в обстановке пробуждающегося классового сознания русских рабочих. И все же Ильич прав, отзываясь об этом времени, как о периоде утробного развития партии. Была уже налицо более или менее оформленная социал-демократическая теория, народилась социал-демократическая интеллигенция, но недоставало еще соответствующих форм рабочего движения, на почве которого социал-демократическая мысль могла бы воплотиться в огромную политическую силу, руководящую движением широких рабочих масс. Это последние условие становится заметным фактором классовой борьбы русского пролетариата только в 1895 году, когда революционно - марксистская идеология, принявшая законченные формы в мировоззрении лучшего из

марксистов того времени-Владимира Ильича Ленина, начинает проверять свою мощь и свою правильность на опыте руководства социал-демократии петербургскими стачками.

Таким образом, начало второго периода в истории русской социал-демократии совпадает с моментом первого выступления Ильича на арену практической революционной работы. И это не случайно. «Стихия» рабочего революционного движения в момент своего весеннего половодья исторически наталкивается на свою классовую мысль", выношенную таким великолепными совершенным во всех отношениях вождем, как Владимир Ильич. Как ни краток был период практической работы Ильича (в декабре 1895 г. Ильич и его кружок были уже арестованы), тем не менее никому иному, как именно Ильичу, выпала на долю честь впервые показать яркий пример сочетания революционного марксистского сознания с массовым рабочим движением. Подобно тому, как машинист, искусно надавливая на те или иные рычаги, делает послушной своей воле огромную махину, целесообразно развивающую колоссальную силу, подобно этому и группочка самоотверженных революционеров, руководимых таким "машинистом", как Ильич, могла двигать в бой (в стачечную борьбу) тысячи рабочих. Любая прокламация группы, частот написанная от руки, производила магическое действие на рабочие массы и способна была остановить' работу на огромном заводе. Именно в этот период своей жизни Ильич имел прекрасный случай убедиться в том, какой могучий эффект может произвести счастливое и умелое соединение двух начал - революционного сознания и потенциальной (находящейся в скрытом состоянии) готовности масс к классовой борьбе.

Созданная Ильичем в Петербурге первая организация нового типа-«Союз борьбы за освобождение рабочего класса»-существенно отличается от всех предшествующих рабочих кружков и организаций. "Союз борьбы" гораздо ближе стоит к рабочим массам, чем, например, Благоевский кружок или Брусневская группа.

Провал "Союза борьбы" в 1895 году (было арестовано около 90 человек) не прекращает, однако, жизни этой организации. "Союз борьбы" деятельно работает и руководит стачками в 1896г. На смену выбывшим из строя ПОЯВЛЯЮТСЯ новые руководители, и рабочая армия в Питере отныне никогда уже не остается без организующего ее штаба. .

По типу петербургского "Союза борьбы" создаются подобные же   организации и в других центрах рабочего движения: в Москве, Екатеринославе, Киеве. Встревоженное царское правительство напрягает все свои силы, чтобы задушить социал-демократию. Жандармерия свирепствует, как никогда. Провал следует за провалом. Сотни социал-демократов, изъемлются из обращения и забрасываются в отдаленные уголки Сибири. И все-таки постоянно дезорганизуемся, и удушаемая социал-демократия находит в себе силы всегда... "возрождаться из пепла", продолжая свою работу по собиранию сил рабочего класса. Когда социал-демократическая работа на время замирает в одном месте, она начинает бить живым ключом в каком-нибудь другом уголке страны. Так, например, после того, как обессиленный в неравной борьбе петербургский "Союз' борьбы"' перестает быть на время главным центром революционного движения, эта роль переходит к югу России, при чем особенно посчастливилось в ЭТОМ отношении Киеву.

В описываемое время благоприятным обстоятельством для Киева явилась наличность такого крупного руководителя и вдохновителя киевского рабочего движения, как Ю. Д. Мельников. Выходец из Дворянской семьи, он, однако, до такой степени и в профессиональном (в качестве слесаря), и в революционном отношении растворил свое "Я" в рабочей среде, что может считаться типичнейшим представителем и выдающимся вождем рабочего класса. Влияние его на товарищей пореволюционной работе было огромное. После харьковского периода своей революционной работы он обосновывается в Киеве в качестве уже убежденного социал-демократа. При его участии и под его непосредственным руководством создается и расцветает первый киевский рабочий комитет. К сожалению, много раз арестованный и сидевший в каменном мешке, он быстро ,тает и умирает в 1900 году от приобретенной в царских тюрьмах чахотки.

Киевская социал-демократическая организация, основное ядро которой оставалось почти неизменным на протяжении 2-3 лет ее существования под разными наименованиями (" Русская группа", "Рабочее Дело"-с газетой «Вперед», группа "Рабочей Газеты"), явилась, так Сказать, наиболее действенным носителем идеи создания объединенной С.-д. ,партии в России, и ей именно принадлежит честь доведения до конца задуманного ею дела по созыву 1 съезда партии. Душою этой организации был Ювеналий Мельников, но и помимо негодам подобрались преданные делу социал-демократы, умевшие вести свою подпольную работу достаточно конспиративно и обеспечившие, таким образом, своей группе сравнительно ПРОДОЛ2.Кительную жизнь *(* Один из виднейших членов этой группы и главный организатор съезда ТОВ. Б. Л. Эйдельман является и поныне живым свидетелем описываемого нами исторического момента в жизни нашей партии. Его воспоминания остаются и до сих пор главным источником наших сведений а первом съезде.)

К числу положительных особенностей киевской С.-д. оргаШ:f3аuии, помогших ей вписать новую страницу в историю нашей партии, следует отнести постоянное стремление группы выйти за пределы своей местной работы и сделать какой-нибудь решительный и смелый шаг по направлению к заветной цели - объединению всех социал-демократических работников в России. Нельзя сказать, что киевская организация имела право претендовать на идейную гегемонию (на роль вождя) в ряду других С.-д. русских организаций. Но упорство, с которым она добивалась этой цели, и ее сравнительная устойчивость, благодаря "долготерпению" провинциальной жандармерии и конспиративным навыкам членов организации, позволили ей в конце - концов довести до конца свою историческую миссию по созыву

1 съезда.                                              .

Еще весной 1897 года, поставив перед собой задачу - перейти от своего "Вперед" к изданию общерусской газеты, киевская организация (в то время"Рабочее Дело") задумала устроить совещание представителей всех главнейших с.-Д. групп в России и осуществить, таким образом, нечто вроде первого съезда партии. Невелико было знакомство группы "Рабочее Дело" с деятельностью и физиономией остальных организаций. О петербургском "Союзе" она знала то немногое, что было известно и широкой публике по прокламациям "Союза" и по хронике петербургских стачек. Такие же неопределенные сведения у нее были о Нижнем и Иванове-Вознесенске. Тем не менее, группа решительно и смело держит курс на "съезд", приглашая к себе в Киев представителей PPS (партии польских социалистов), группы польских социал-демократов, виленской организации, петербургской, московской и иваново-вознесенской. московский делегат показался инициаторам съезда подозрительно юным, и они его "отшили", из Вильно же и Иванова-Вознесенска никто не прибыл, так что вместо съезда получилась лишь скромная "конференция" (17 марта 1897 ,г.), на которой присутствовали представители лишь двух киевских групп и делегат от петербургского" Союза".

Неудавшийся опыт первого съезда в 1897 г. не обескуражил, однако, киевской организации, и она, преобразившись затем в группу "Рабочей Газеты", поставила перед собой цель повторить тот же опыт после соответствующей подготовки к нему.

"Рабочая Газета" имела уже претензию на роль общерусского органа, Вышло в свет два номера ее: в августе и в декабре 1897 года. Третий номер не увидел света. Газета не была богата литературными силами с громкими именами. Вигдорчик, Тучапский , Розенберг, Этингер - вот те работники пера, на которых легла вся тяжесть заполнения газеты соответствующим содержанием. По сравнению с блестящей плеядой литераторов-марксистов, группировавшихся около "Нового Слова",- таких, как Струве, Туган-Барановский, Булгаков и др., не говоря уже о Владимире Ильиче, - литераторы из "Рабочей Газеты" казались довольно скромными величинами. Но за ними было то достоинство, что они, не мудрствуя лукаво, держались в общем и целом правильного тона в определении задачи I1. тактики социал-демократии, не шли вразрез со "стариками" (основателями петербургского "Союза" во главе с Владимиром Ильичем*(*Когда Владимир Ильич и его кружок (Г. Кржижановский, Ю.Мартов, В. Старков, А. Венеев и др.) были ,ликвидированы жандармерией в 1895-96 гг., их реВО.1юционное наследство перешло в руки «молодых», с которыми потом, старикам' приходилось уже горячо спорить по вопросам о задачах социал-демократии. В ] 897 - 98 ГР. То течение, которое было представлено, молодыми", стало вырождаться в своеобразную форму оппортунизма, известную под именем ,экономизма.) и имели право считаться "ортодоксальными" (правоверными) марксистами. Сам Плеханов и ВСЯ группа "Освобождения" в целом отзывались о, "Рабочей Газете" довольно одобрительно. "В моих глазах,- говорит Плеханов в своем письме, адресованным редакции "Р. Г.",- ваш орган есть также и наш орган, орган всех тех, которые принадлежат к русской социал-демократической партии". Два обстоятельства заставляют Плеханова расценивать орган киевлян с положительной стороны: 1)Этот орган посвящён обсуждению общерусских задач и преследует цель слияния местных групп в стройно организованное целое, что "стало теперь необходимым условием дальнейших успехов русской, социал-демократии" . 2) В то время как русские социал-демократы "не всегда помнят ту  чрезвычайно важную мысль Маркса, что всякая классовая борьба есть борьба политическая" (о чем можно забыть лишь при увлечении своими местными групповыми делами), "Рабочая Газета" дает право думать, что она в этом вопросе, "который можно назвать вопросом из вопросов нашего революционного движения", стоит на правильной точке зрения.

И действительно, стоит только заглянуть хотя бы в передовицу ,№ 2 "Рабочей Газеты", чтобы найти подтверждение характеристики Плеханова. По вопросу о завоевании рабочим классом политической свободы автор передовицы не оставляет никаких сомнений о взглядах 'газеты на этот счет. «В железных тисках правительственного гнета,- говорится там,- становится уже тесно русскому рабочему движению".»Не добившись свободы стачек, собраний, союзов, слова и печати, не добившись права принимать участие в управлении страной и в издании законов, мы никогда не

сбросим с себя гнетущих нас цепей экономического рабства. Вот почему борьба с самодержавным правительством за политическую свободу есть ближайшая задача русского, рабочего движения". Эта мысль о ближайшей задаче рабочего движении шла совершенно в разрез с тем назревавшим уже в недрах русской социал-демократии течением, которое нашло себе яркое выражение в пресловутом документе "Кредо" (лат. Слово credo означает "верую"); в основе его лежала та идея, что у рабочего класса есть своя особая задача -вести экономическую борьбу 'на непосредственное улучшение своего трудового положения, а политическую борьбу будет вЫН0СИТЬ на своих плечах либеральная буржуазия в меру своей заинтересованности делом завоевания политических свобод.

Другим центральным пунктом передовицы в N!! 2 "Р. Г." является развитие мысли о необходимости поспешить с объединением всех С.-Д. сил в "единое стройное целое с общим' именем и стройной организацией". Газета требует от рабочих не только понимания пользы и значения объединения, но и непосредственных действий в этом направлении, ибо "наступает пора, когда отдельные, разбросанные всюду рабочие кружки и союзы должны превратиться в один общий союз или одну общую партию". На красном знамени этой партии должен быть начертан лозунг: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь". Газета при этом выражает надежду, что "образование русской социал-демократической партии даст сильнейший толчок развитию русского рабочего движения. Окрепшее и усилившееся русское рабочее движение свергнет иго самодержавия и добьется политической свободы".

С этой-то платформой группа "Рабочей Газеты" и выступила в качестве застрельщика в деле созыва общепартийного съезда. Но одной лишь правильной платформы и одного только доброго желания группы привести партию к единству было бы недостаточно для успеха этого предприятия. И если киевлянам удалось все-таки, в конце-концов , осуществить эту свою заветную мечту, то такой удаче в значительной мере способствовало то обстоятельство, что идея об организационной увязке всех частей партии давно уже носилась в воздухе и была очень популярной в то время. Задачу объединения партии ставили перед собою и социал-демократы из петербургского "Союза борьбы" в 1895 г. Во всяком случае, Владимир Ильич еще в первый период своей революционной деятельности ясно представлял себе и задачи социал-демократии (свои взгляды на этот счет, подкрепленные личным опытом практической работы в 1894-1895 годах, он изложил в известной брошюре "Задачи русских социал-демократов", написанной в 1897 г.) и значение образования единой рабочей партии. Затем, в 1896г. петербургская группа "Союза борьбы", судя по воспоминаниям Надежды Константиновны Крупской, предприняла некоторые практические шаги к осуществлению плана издания общей нелегальной газеты и подготовки съезда партии.

Более решительную попытку в этом направлении сделала потом группа "Рабочего Знамени" (сборная группа из членов петербургской группы "Социалист" и белостокской "Группы рабочих революционеров"). Эта группа конкурировала в данном отношении с киевской организацией. Но стать в центре объединительного движения она не могла уже хотя бы по той простой причине, что и сама-то она не успела еще вполне самоопределиться, как марксистки выдержанная в идеологическом отношении организация. Объединение партии она представляла себе, как технически важное условие для воздействия на массы с помощью печатного слова, при чем сплочение отдельных личностей на этой почве вовсе не требовало, по ее мнению, теоретического (программного) единства мысли объединенных членов партии. "Что же касается чисто теоретического характера,- говорилось в одной из руководящих статей "Рабочего Знамени", - то мы полагаем, что партия без всякого для себя ущерба может в этом отношении предоставить каждому право" сметь свое осуждение иметь".

Но и помимо того, что различные группы прямо ставил цель создания единой партии, не было сколько-нибудь значительной социалистической организации, которая силою обстоятельств не была вынуждена к расширению своего влияния на соседние организации и к установлению связей с другими группами и кружками. Так, например, член одесской организации Даргольц-Липовецкая сообщает в своих воспоминаниях о 1897г.: "МЫ уже довольно точно и правильно связались с Киевом, Кременчугом., Елисаветградом, Екатеринославом и совершенно регулярно с НИКО{Iаевом, связались даже с работниками,". Впрочем ,эта связь не имела еще характера планомерности, и автору воспоминаний приходится ,отрицать наличность таких достижений в области организационной увязки работы группы с другими организациями, какие, например, имели место в Киеве и Николаеве ("Южно-Русский рабочий союз"

Участница ростовского движения, Быстрицкая-Торсуева, вспоминает ,-воспоминания относятся к тому же периоду времени,- как приезжие рабочие из Луганска, Иваново-Вознесенска, Сулина, Тулы и Таганрога влились в ростовское движение. Когда же оказалось, что в Баку, Таганроге, Сули не и Луганске работа велась слабо, то донской комитет завязал связь с этими городами.

Витебская организация, выросшая в 1896 году под влиянием и под руководством высланных в Витебск поднадзорных революционеров (Заславского из Екатеринослава и его жены Дубинской), в свою очередь, решила разослать часть своих членов по другим организациям для получения революционного опыта. "Наши товарищи,- пишет член этой группы Илья Виленский ,-  побывали в Вильно, Минске, Могилеве, Гомеле, Киеве,Кременчуге, Полтаве, Феодосии".

И таких примеров можно было бы привести сколько угодно. Либо сама полиция высылками способствует распространению социал-демократии в разные стороны ,либо организации в ходе своей работы наталкиваются на мысль выйти за пределы своего "прихода" и связаться с другими организациями. На революционной арене уже появляется (и чем дальше, тем чаще и чаще) тот тип профессионала-революционера, на которого впоследствии делает ставку и "Искра". Этот профессионал-революционер кочует из одного центра революционного движения в другой, скрываясь от " всевидящего глаза" охранки, в интересах все более и более назревающей

в отдельных кружках, потребности практического и идейного объединении действующих в России организаций. Например, Мельникова мы видим за работой то, в Ростове, то в Харькове, то в Киеве. Глава рабочезнаменцев М. Лурье кочует по всей России. Да и не только такие крупные единицы, как только что перечисленные,- десятки и сотни рядовых работников того времени мелькают, как революционные метеоры, по разным городам и весям. Все это совершенно определенно говорило о том, что сама жизнь властно требовала объединения рассеянных по всей России социал-демократов в одну стройную организацию, т.е. в партию.

Первый съезд, тщательно (в конспиративном отношении) подготовленный киевской организацией, состоялся в Минске 1 марта (по ст. стилю) 1898г. На съезде присутствовали представители четырех "Союзов борьбы за освобождение рабочего класса", петербургского, московского, киевского и Екатеринославского, Бунда (незадолго перед тем образовавшейся в Вильно областной организации) и группы "Рабочей Газеты",-всего 9 представителей : от петербургского «Союза» С. И. Радченко, от Екатеринославского "Союза" 

Каз. Ад. Петрусевич, от киевского" Союза" и киевского рабочего комитета - П. л. Тучапский, от московского "Союза" -А-др Ванновский , от "Бунда"-А. Кремер, Мутник (Глеб) и еще один рабочий-часовщик и от "Рабочей Газеты"- Эйдельман и Вигдорчик.

По разным причинам или не были приглашены, или не явились представители из Одессы, Николаева, Харькова, от литовской С.-д. партии, социал-демократии Царства Польского и Литвы, заграничной группы "Союза русских социал-демократов" и группы "Рабочего Знамени". Но и в том составе, в каком фактически оказался 1 съезд, он мог иметь достаточный авторитет, так как имел представителей от всех крупнейших русских С.-д. организаций.

Первым вопросом, который обсуждался на съезде, был вопрос о названии партии. Съезд решил присвоить партии название "Российская Социал-демократическая Рабочая Партия" (РСДРП). Затем одним из первых был поставлен на обсуждение вопрос национальный, выросший из более частного вопроса об отношении партии к PPS (партии Польских социалистов). Это был, пожалуй, единственный программный вопрос, подвергшийся обсуждению на съезде, ибо, как известно, 1 съезд не имел Готового проекта программы и не дал партии программы. Решение I съезда по национальному вопросу, признающее за каждой национальностью право самоопределения и позволяющее партии через свой ЦК вступать в отношения с другими революционными организациями при условии не нарушения этим принципов программы партии и ее тактики, легло впоследствии в основу аналогичного решения II съезда партии. По вопросу об автономии местных комитетов

съезд не установил строгого принципа централизации, и в связи с этим Бунду была предоставлена автономия. Но эта автономия мыслилась съездом довольно ограничительно (она сводилась, главным образом, к предоставлению Бунду права издавать литературу на еврейском языке), и уж ВО всяком случае решение съезда не имело ничего общего с принципом федеративной связи Бунда с партией, как этого впоследствии упорно добивались бундовцы.

В ЦК партии были избраны 1ри представителя трех групп, которые и раньше задавали тон в партии: петербургского "Союза", Бунда и "Рабочей Газеты". Центральным органом была признана "Рабочая Газета".

Центральному Комитету было поручено издать манифест об образовании партии, который действительно и был. скоро издан. Автором проекта манифеста был пресловутый Пётр Струве, впоследствии злостный ренегат, а в то время еще "готовый к услугам" революционной социал-демократии. Нельзя сказан, чтобы в этом манифесте не сказалась индивидуальность будущего либерала и поборника буржуазных классовых интересов. В манифесте читатель не найдет той ясности идей и четкости социал-демократических принципов, какими, напр., отличается брошюра Ильича "Задачи русских социал-демократов", да и вообще все то, что выходило из-под его пера. Получается такое впечатление, словно манифест РСДРП ясно различает только ближайшую задачу партии - завоевание политической свободы, т.е. ту цель, которая была намечена и деятелями "Народной Воли". О конечных же целях движения мы узнаем только, что в перспективе "как движение, так и направление - социалистическое..." А народовольцы разве не считали себя социалистами? И чем же в таком случае социал-демократия отличается от того направления, которое было когда-то представлено славными деятелями "Народной Воли".

Но в общем и целом манифест, в значительной мере продиктованный представителями старого, К..1ассического течения петербургской социал-демократии Ильичевской школы (известно, например, что манифест писался под идейным влиянием и контролем Степана Ивановича Радченко, одного из сподвижников группы петербургского "Союза борьбы" первого призыва),отчетливо и достаточно выпукло ставил и разрешал тот вопрос, который и Плеханов считал "вопросом ИЗ вопросов нашего революционного движения": именно, оспариваемый некоторыми социал-демократами принцип, что классовая борьба пролетариата должна сводиться к политической борьбе, и в первую голову ставит перед собой в качестве ближайшей цели свержение самодержавия. Этого одного было уже достаточно, чтобы отмежевать линию первого партийного съезда от нарождавшихся уже в то время уклонов, которые впоследствии вылились в систему идей, Известных под именем "экономизма" и крайним выражением которых явился приобревший историческую известность документ под кличкою "Кредо".

Каково же значение 1-ого съезда партии? Положил ли он прочное основание в деле объединения нашей партии? На это можно ответить: и да, и нет. Нет, потому что практически он не привел к единству. Почти все участники съезда были сметены зубатовской метлой в первые же ДНИ после съезда, когда долгая подготовка Зубатовым плана "ликвидации" русских социал-демократов закончилась колоссальным разгромом почти всех организаций (11, марта 1898 года было арестовано по всей России около 500 человек). Партия осталась не только по прежнему распыленной, но и страшно обескровленной. Центральный орган партии "Рабочая Газета" не увидел больше света. Но самое главное это то, что первый съезд не дал партии оформленной программы, которая смогла бы охранить партию от идейных колебаний и шатаний, смогла бы обеспечить ей твёрдое идейное единство.

И в то же время огромный шаг к созданию рабочей С.-д. партии в России был сделан. Было выкинуто знамя, около которого в дальнейшем, могли собираться все те, кто давно уже мечтали стать членами единой российской социал-демократической партии. Пишущий эти строки хорошо помнит то впечатление, которое произвела на Ильича - в то время шушинского отшельника первая весть о состоявшемся в Минске съезде партии. Он радовался как ребенок, Он с величайшей гордостью заявил нам, своим ближайшим товарищам по ссылке и единомышленникам, что отныне он член российской социал-демократической рабочей партии. Мы тоже все с большим удовольствием подхватили этот новый для нас мотив и как будто сразу выросли в своих собственных глазах.

Известно, что и впоследствии никто из революционных (не "'ЛИПОВЫХ", как теперь говорят) социал-демократов (по-нынешнему -коммунистов) Отзывался о первом съезде, как о Ничтожном эпизоде, не имевшем – де никакого влияния на дальнейшую историю революционного движения в России. Наоборот, первый съезд партии явился Исходной точкой для последующей работы социал-демократии. "Искра" - старая Ильичевская

"Искра "- подхватила наследство, оставленное первым съездом, и проделала огромную дальнейшую работу по собиранию, сплочению и объединению партийных сил. Второй съезд партии устанавливал прямую преемственную связь свою с первым съездом. И даже бундовцы, вообще говоря, не склонные подчиняться стесняющим  "самостоятельность" партийным решения пытались отстоять свою позицию на втором съезде, ссылаясь (хотя и всуе) на непререкаемый для всех авторитет первого съезда.  Таким образом, мы смело можем сказать, что первый съезд был очень важным и существенным этапом в истории нашей партии. Его нужно расценивать не только как "ритуальный" (обрядовый) момент крещения партии, но и как яркое выражение и завершение целой  полосы в ее жизни. Характеризуя эту полосу в заключительной главе своей брошюры "Что делать", Ильич яркими красками изображает то молодое, задорное движение и ту борьбу, которые сопровождали выступление на революционную сцену Нового поколения марксистов эпохи 90-годов "Борьба,- пишет Ильич,- заставляла учиться, читать нелегальные произведения всяких направлений, заниматься усиленно вопросами легального народничества. Воспитанные на этой борьбе, социал-демократы шли в рабочее движение, "ни на минуту" не забывая ни о теории марксизма, озарившей их ярким светом, ни о задаче низвержения самодержавия. Образование с' партии весной 1898 года было самым реальным и в то же время последним (курсив Ильича - П. Л.) делом социал-демократов этой полосы".

Короче сказать, первый съезд был завершением первого периода в истории зарождавшегося тогда и так блестяще развернувшегося впоследствии ленинизма.

* [[Решения I съезда РСДРП]]
* [[Манифест Российской Социал-Демократической Рабочей Партии П.Б.Струве]]