Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

Материал из m-17.info

Версия 08:33, 4 апреля 2010

Диалектическое содержание принципа развития.

Движение - всегда развитие.

"Движение" - "развитие" в плане двух концепций развития.

Теоретико-познавательный аспект понятий "движение" и "развитие".

Наиболее полное и четкое формулирование сути диалектического принципа развития мы находим в работе В.И.Ленина "Карл Маркс". Здесь В.И.Ленин, подчеркивая, что идея развития "в той формулировке, которую дали Маркс и Энгельс, опираясь на Гегеля, гораздо более всесторонняя, гораздо богаче содержанием, чем ходячая идея эволюции", раскрывает содержание диалектического понимания развития. "Развитие, как бы повторяющее пройденные уже ступени, но повторяющее их иначе, на более высокой базе ("отрицание отрицания"), развитие, так сказать, по спирали, а не по прямой линии; - развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное; - "перерывы постепенности"; … - взаимозависимость и теснейшая, неразрывная связь всех сторон каждого явления (причем история открывает все новые и новые стороны), связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения, - таковы некоторые черты диалектики, как более содержательно¬го (чем обычное) учения о развитии", - заключает В.И.Ленин [11, с.55].

В другом месте, как бы подытоживая и обобщая все эти черты развития, В.И.Ленин говорит: "развитие есть "борьба" противоположностей" [12, с. 317] (1).

Борьба противоположностей - ядро, суть диалектики как теории развития включает в себя все черты диалектики развития и снимает их, удерживает в себе. Мы можем сказать не только, что каждая из упомянутых черт есть противоречие, форма выражения противоречий или, что в них содержится противоречивость, но и наоборот, что все они заключаются в противоречивости и неизбежно вытекают и развертываются из нее. Ни переход количества в качество, ни скачкообразность, ни отрицание отрицания и т.д. немыслимы без противоречий и наоборот, где противоречия, там неизбежно отрицание и, следовательно, затем (с разрешением противоречий) отрицание отрицания, переход количества в качество и обратно, скачки и т. д. Рассматривать все эти черты и законы развития в диалектике нужно в их единстве, взаимопроникновении, взаимовыражении, в единой системе, а не в виде некоторой суммы сосуществующих черт. Только в такой целостности они выступают в роли всеобщего принципа развития и раскрывают последний во всей его полноте и всесторонности. Забегая несколько впе¬ред, можно сказать, что внутренняя связь всех черт упомянутого единства соответствует тому, как они являются выражением моментов (этапов) одной и той же системы имманентного саморазвертывания противоречий, от зарождения до разрешения, завершения. Внутренняя логика, законы этого саморазвертывания, собственно, и есть то, что называется развитием.

Таким образом, если все эти черты диалектики как учения о развитии являются, по сути, чертами развития, характеристикой развития, содержанием того, что называется развитием, то раскрыть суть развития - значит раскрыть суть этих черт его, но в таком виде, в каком они выражены в предельно всеобщей форме в учении о развитии, в теории развития - диалектике, а не как демонстрируемый пример, факт, взятый из природы, или общества, или мышления. Сказать "развитие или сказать "диалектика" (которая есть теория развития), в сущности, будет одно и то же. И в этом отношении пытаться рассматривать какое-нибудь явление вне развития - это все равно, что пытаться поста¬вить его вне диалектики и ее законов.

Ниже мы рассмотрим некоторые проблемы, касающиеся содержания диалектического принципа развития и его черты. Как известно, в нашей философской литературе большое внимание уделяется вопросу соотношения понятий «движение» и «развитие» Много усилий тратится на установление критериев и признаков, по которым можно было бы распознавать и различать движение и развитие, на поиски в окружающем мире процессов, соответствующих представлениям, связанным с этими понятиями, на разделение явлений действительности соответственно с представляемым различием этих понятий. При всем многообразии предлагаемых вариантов решений почти безраздельно господствующей является точка зрения, согласно которой развитие - это частный случай движения. Вместе с тем утверждается, что развитие - это более сложное движение, чем просто движение, особая форма его. В свою очередь понятие "движение" считается более широким, так как охватывает собой более широкий круг процессов, чем "развитие"(1).

Сюда входит и движение, которое развитие (более редкое), и движение, которое просто движение, т.е. все остальное, что не есть развитие. В этом плане о всяком развитии можно сказать, что оно движение, тогда как не о всяком движении (а только выборочно) можно сказать, что оно развитие. Вопрос о том, что считать развитием, а что просто движением, решается на основе наличия в явлениях действительности тех признаков, которые утвердились в представлении того или иного автора как определяющие. Единого мнения у философов насчет такого критерия не существует. Нередко каждый автор сам по своему усмотрению решает, какие процессы, какие из движений и по каким признакам возвести в высший ранг - развития, а какие - нет. Не сомневаясь, что именно в самой действительности, в природе самой по себе существуют таких два различных "сорта" движения (низший и высший), некоторые философы видят свою задачу в том, чтобы отсортировать явления действительности на развития и просто движения (не развития). Каждый из рассматриваемых процессов, явлений получает соответствующее звание (своего рода клеймо), и в дальнейшем одни из них называют движением, другие - развитием. Мы не согласны с таким делением процессов действительности. И источник заблуждения, на наш взгляд, в непонимании сути развития как категории, как диалектического принципа и сведении его к эпизодам из различных областей действительности, в поисках признаков, на основании которых следует различать понятия "движение" и "развитие. На наш взгляд, не существует в самой действительности движений и развитий, нет каких-то таких процессов в мире, которые были бы только движением, не развитием, и наряду с ними других, которые были бы еще и развитием.

Напомним, что когда речь идет о диалектике движения, то всегда имеется в виду движение как изменение вообще, а не какие бы то ни было определенные специфические картины, структуры движения. Движение, которое философом может рассматриваться не иначе как охватываемое категорией "движение", т.е. в предельной всеобщности, абсолютности, выступает формой бытия материи вообще, - диалектикой рассматривается только как развитие. Из слов В.И.Ленина о том, что "...абсолютно развитие, движение" [12, с.317], ясно, что для него движение и развитие в плане абсолютности есть одно и то же. Рассмотрение развития как частного случая движения поставило бы его в разряд относительного, преходящего, а не абсолютного. Абсолютность того и другого ясно указывает на предельную всеобщность обоих понятий и на то, что одно не может находиться по отношению к другому в отношении подчиненности. Диалектика едина. И она всегда есть теория развития. Диалектики движения и отдельно диалектики развития не существует. Сказать: диалектика... есть "наука об общих законах движения как внешнего мира, так и человеческого мышления" [11, с.54] или диалектика "самое всестороннее, богатое содержанием и глубокое учение о развитии" [11, с.53] или "диалектика... учение о развитии в его наиболее полном, глубоком и свободном от односторонности виде" [10, с.43-44] - будет одно и то же. Если исходить из приведенного выше ленинского диалектико-материалистического понимания содержания понятия развития, где убедительно показано, что развитие - это и есть содержание диалектики, что элементы диалектики, черты диалектического понимания развития есть содержание концепции развития, то деление процессов действительности на развитие и движение, которое не было бы развитием, вообще несостоятельно. В таком случае получается, будто в мире есть такие явления (развития), которые находятся в компетенции диалектики (как теории развития), а наряду с ними существуют и другие явления - просто движения, неразвития которых диалектика не касается, и в которых законы диалектики не проявляются.

При таком положении вещей к несуразностям вроде необъяснимости, как возникает, осуществляется (а также прерывается) связь и переходы между "движением-неразвитием" и "развитием", и как вообще может порождаться из неразвития развитие, добавляется еще одна бессмыслица - необходимость признать, будто может существовать бездиалектическое движение (т.е. без единства противоположностей, без скачкообразности, непрерывности-прерывности, отрицания отрицания и всего того, что характеризует содержание диалектического понимания понятия развития), которое затем, вдруг, превращается в развитие, которому уже присущи все диалектические черты, элементы, законы.

С позиций диалектического понимания развития как всеобщего принципа движение и развитие, в сущности, есть одно и то же. В действительности есть одно: движение, которое всегда развитие. Собственно развитием называется то же самое движение, но со стороны его внутренней диалектической сущности - противоречивости, скачкообразности, не¬прерывности-прерывности, связи всего со всем, отрицания отрицания.

Любой момент движения, любая конечная форма бытия материи связана всеобщими универсальными связями со всеми другими и обладает самодвижением, противоречивостью, свойством взаимопревращаться со всеми другими формами. И этого достаточно, чтобы быть развитием, которое и есть, согласно марксистской характеристике принципа развития, самодвижение, "возникновение и уничтожение всего, взаимопереходы" [12, с. 229], взаимодействие "...между возникновением и исчезновением..." [7, с. 21-22].

Поскольку развертывание противоречий как внутренняя логика движения и есть то, что называется в нем развитием, а такого момента в движении, которое не было бы охвачено этой "логикой", не существует (суть любого движения - противоречие), то не существует и такого движения, которое было бы неразвитием.

Так как все черты диалектики в силу их внутренней связи необходимо вытекают друг из друга, предполагают друг друга, ибо занимают определенное место в системе необходимого саморазвертывания противоречий, то обнаружение хотя бы одной из этих черт диалектики указывает на наличие всех остальных. И, конечно, такого обнаружения вполне достаточно, чтобы видеть здесь развитие. Например, стоят обнаружить в каком-либо явлении переход количества в качество, чтобы видеть здесь разрешение противоречий, скачок и т.д., т.е. разбив во всей его полноте. Даже если движение представляет собой некоторое сложение (суммирование) однородных форм, и то оно, так или иначе, при всей односторонности, постепенности, количественности и т.п. с необходимостью приводит к появлению (причем скачкообразно) совершенно нового качества, которое не похоже на то, что слагалось, накоплялось. В этом, как известно, заключается суть того, что называется диалектикой скачкообразности движения. Эту подмеченную неизбежность скачка в движении и включила как необходимый элемент в содержание своей концепции диалектика как учение о развитии. Мы видели, что В. И. Ленин в работе "Карл Маркс" указывает на скачкообразность движения как на показатель развития.

Диалектическая концепция движения понимает движение как качественное движение, т. е. в основе его как изменения вообще видит не количественное изменение, а качественное превращение и, значит, скачкообразное, непрерывно-прерывное противоречивое движение и, следовательно, развитие. Уже тем, можно сказать, что всякое движение, так или иначе, является качественным движением, оно - всегда развитие. Чисто количественное изменение, не переходящее в другое качество, не становящееся превращением и т. о. моментом разрешения противоречия, единством бытия и небытия, становлением, было бы "неразвитием", но такого в природе не существует. Правда, на такую "роль" могла бы претендовать природа механического движения. Оно - движение количественное по своей природе и самодвижением не обладает, не имеет своей внутренней противоречивости и, таким образом, само по себе является бесплодным (одно¬сторонним, абстрактным). Но собственно механического, чистого механического движения в природе не существует. Чистую механическую форму его мы имеем только выделенной, абстрагированной в сознании.

Известно, что самого по себе перемещения в природе нет. Механическое движение как перемещение всегда должно быть перемещением чего-то, какого-то тела, вещи с ее качественностью, телесностью, структурой, которые сами, в свою очередь, всегда есть какое-то более сложное, чем механическое, движение (физическое, химическое и т.п.). Механическая форма движения как бы "паразитирует" на других формах движения, которые обычно, как более сложные, всегда включают в себя более простые формы движения и отсюда являются внутренне противоречивыми самодвижущимися качественными движения¬ми. Она получает от них импульсы к движению, толчки извне и имеет, таким образом, в отличие от качественного движения, источник своего движения вне себя. Внешние противоречия выступают для нее как движущие. Не это ли привело Ньютона к мысли о необходимости первотолчка в механическом мировом движении?

Существуй эта, количественная в своей сущности, форма движения одна, она никогда не могла бы из себя породить имеющегося вокруг нас многообразия качественных форм движения. Тот факт, что та¬кое многообразие все-таки есть, свидетельствует также о том, что существование собственно механического движения в чистом виде невозможно. И Ф. Энгельс прямо говорит, что чистое механическое движение содержит в себе только возможность превращения в другие формы движения, например, в физическую (в теплоту, в электричество и т.п.), но оно само из себя не в состоянии породить тех условий, при которых могли бы быть вызваны к жизни противоречия, и, таким об¬разом, без других форм движения возможность так и оставалась бы не превращенной в действительность. Для добродетели достаточно одного, любил повторять Энгельс, а для порока минимум двое. Лишь тогда и возникает (рождается) в результате этого противоречия нечто третье.

Как и всё в природе, механическое движение как отдельное движение стремится к себеравности, к утверждению себя, и, в то же время, совокупное движение постоянно нарушает его. В необходимом же взаимодействии механическое движение превращается в другие формы движения, включается в более сложные формы и снимается в них. Практика знает много таких фактов превращения. Отсюда, во всеобщих связях механическое движение занимает необходимое мес¬то в системе самодвижения необходимости и потому является неотъемлемой частью движения вообще. Пребывание материи в движении вообще, реализуясь через конкретные формы движения, осуществляет себя и через механическую форму движения как одну из форм всеобщего движения. Недаром Ф. Энгельс, говоря о движении как способе существования материи и раскрывая, что это значит, подчеркивает: механическое движение физическое, химическое, "органическая жизнь, в плоть до ее высшего продукта, мышления, - вот те формы движения, в которых - в той или иной из них - находится каждый отдельный том вещества в каждый данный момент" [7а, с. 632]. (Выражение "каждый атом вещества" Энгельс употребляет здесь, видимо, в смысле каждый отдельно взятый предмет, каким бы он малым ни был, в смысле каждой отдельной частички вообще, а не в смысле определенной физической частицы, имеющей в физике название "атом"). Больше того, все остальные формы так или иначе пребывают в простейшей, механической форме движения. Ни одна более сложная форма движения не обходится без сохранения при себе, без включения в себя механической формы движения. (Как не остается вне пребывания в системе мирового круговорота механического движения космических тел вселенной). Таким образом, во всеобщих совокупных связях механическая форма движения из развития не исключается. В ней также реализуются все законы диалектики. Последние не обходят ее, поскольку она не абсолютное только механическое движение, но и движение вообще, а вернее, лишь отдельная форма бытия (существования) движения вообще.

Диалектика, не сводящая движение ни к одной из конкретных форм (качеств) и тем более к механическому перемещению, а рассматривающая движение как изменение вообще, в основу представления о таком движении кладет качественное превращение, т.е. превращение качеств как их отрицание. В этом смысле мы и говорим о качествен¬ном движении. Неизбежность же качественного превращения указывает на неизбежность развития.

И, как мы видели, каким бы количественным ни было изменение качества, оно так или иначе ведет к нарушению меры (единства количества и качества) и к превращению в другое качество. Суть перехода в другое качество всегда одна. В этом универсальном превращении как единстве возникновения и исчезновения - суть развития. Независимо от того, будет ли это изменение относительным усложнением или упрощением по сравнению с предшествующей формой, оно будет протекать противоречиво, скачкообразно, с появлением принципиально новых форм в соответствии со всеми законами диалектики. А это есть развитие. Безразлично также, будет ли это качественное превращение результатом количественного прибавления или убавления, главное, что неизбежно появляется (скачкообразно) такое новое третье, которое уже ни то, что прибавлялось (или убавлялось), ни то, в чем прибавлялось (или убавлялось), а совершенно новое. И в этом тоже заключается смысл развития. Все дело в неизбежности изменения, в изменении вообще как необходимости. А в этом - необходимость развития в движении как в развитии необходимости. Как видим, суть развития в том же, в чем и движения. В этом смысле движение как самодвижение и есть развитие.

Какие формы, в каком из конкретных случаев превращения исчезнут и какие новые появятся, это неважно. В каждом конкретном случае они будут разные (и дело собственно форм движения и их конкретных превращений - это дело конкретных наук), а изменение вообще его всеобщая необходимая тенденция, законы, "механизм" изменения одни, и находятся они в сфере всеобщего мирового процесса и принципа развития (пребывающего, кстати, в компетенции диалектики как теории развития, т.е. в компетенции философии). Конкретных переходов отдельных форм движения бесчисленное множество, а диалектика переходов одна, единая, "безразличная" к различию всех этих конкретных форм. Отсюда следует сделать и такой вывод, что конкретные науки о конкретных формах движения не в состоянии постигнуть развитие без обращения к философии.

Какое же основание имеет наличие двух понятий: "движение" и "развитие", если всякая форма бытия материи (движение) - в сущности всегда развитие. В каких случаях все же можно было бы говорить о движении или развитии, о движении, но не о развитии и т.д.? Проще всего было бы не называть развитием нарушение какой-то определенной системы развития. Выхваченное из некоторой определенной системы связи явление, выступая как часть, "кусок", фрагмент какого-то целого, единого, но таким образом нарушенного процесса, системы, связи, в изолированном от единого процесса логического развертывания данной системы виде, не позволяет в данном конкретном отношении называть его развитием.

Но нас в плане всеобщей диалектики интересует не та или иная конкретная система в ее целостности или нарушении (этим занимаются специальные конкретные науки), а развитие в сфере предельной всеобщности и, таким образом, во всеобщем принципе. В этом же философском плане, когда мы с необходимостью отвлекаемся от особенности исследуемого явления (процесса, вещи), а рассматриваем его во всеобщности, т.е. как движение вообще, этот вопрос выступает несколько по-иному. Здесь речь о развитии или неразвитии могла бы идти в зависимости от нарушения или ненарушения только всеобщих связей. Но в самой действительности какое бы то ни было нарушение всеобщих универсальных связей всего со всем исключено. Вернее, этот вопрос неприложим к действительности в целом. Нарушение связи в таком масштабе есть по существу способ существования действительности, способ существования самой связи. В любом случае взаимодействие, взаимопревращение, а, значит, не только возникновение, но и разрушение, гибель различных форм было и остается. Развитие, собственно, и есть, по словам Ф.Энгельса и В.И.Ленина, единство возникновения и исчезновения [7, с. 21; 11, с. 54-55; 12, с. 228-229].

Следовательно, если речь и может идти о нарушении всеобщих связей, то лишь о нарушении в результате ограниченности или вторжения познания в действительность. И это действительно имеет место. Природа познания такова, что действительность познается нами не сразу, не целиком, не исчерпывающе, а по частям. Познанием мы непременно вырываем из всеобщих связей всего со всем те или иные явления и уже этим самым неизбежно нарушаем всеобщую связь. Другое дело, что наш аппарат познания в состоянии восстановить эти связи, преодолеть ограниченность начальной ступени познания, вскрыть сущность вещей и таким образом докопаться до развития в движении (которое всегда в сущности есть развитие). Само вырывание является естественным процессом, и искажения оно в конечном счете, по сути, не дает. Как увидим ниже, его ограниченность необходима и играет очень важную роль в безграничном познании вещей. Но это при условии, если процесс познания как процесс движения в сущность до¬ходит до познания сущности (в теоретическом мышлении). Если же ограничиваться вырыванием, не подвергая полученные таким образом представления снятию и рациональной обработке теоретическим мышлением (притом, что поставлена цель познания сущности, а не внешних отношений, форм, доступных непосредственному чувствен¬ному познанию), то результат получится искаженным. Ибо внешние формы и отношения могут быть абсолютизированы и распространены на сферу сущностности. Поскольку путь в сущность как в познаваемую безграничность всегда лежит через ограниченность, установление всеобщих связей, через нарушение их и затем восстановление, постольку неизбежно существует (и именно в этой теоретико-познавательной сфере движении углубления) проблема взаимоотношения понятий "движение" и "развитие". И в этом отношении вопрос не в том, что в действительности наряду с движением есть и развитие, а в том, сможем ли мы проникнуть, преодолеть внешнюю форму движения и постигнуть внутреннюю сущность движения (= развитие) доходим ли мы нашим знанием до вскрытия в действительном движении развития, до вскрытия сущности движения (вообще), до доведения понимания движения до понимания развития.

Вот тут-то, в ходе восхождения в мышлении от отдельного, единичного к общему и, таким образом, углубления в сущность вещей возникает проблема соотношения движения и развития как проблема познавания в движении развития. Когда мы вырываем практической деятельностью и с этим познанием то или иное явление из всеобщих связей, из саморазвивающейся системы необходимости, то в таком изолированном от логического развертывания саморазвития состоянии этот вырванный кусок действительности может не называться развитием, по крайней мере, до восстановления нарушенных связей и установления места данного явления в системе саморазвития необходимости.

Рассматриваемое таким образом, оно действительно в его односторонности (= абстрактности) выступает перед нами не как развитие. Хотя при этом мы не забываем, что в других конкретных связях, в другой системе связей и тем более во всеобщих универсальных связях оно же есть в конечном счете развитие. Развитие вообще в нем неистребимо при любых обстоятельствах, ибо в природе в целом любое явление, при всем случайном характере своего положения в тех, или иных рассматриваемых связях и отношениях, занимает определенное свое не¬обходимое место в системе саморазвития необходимости в целом и, таким образом, непременно является развитием, т.е. в живой жизни оно все равно - развитие. Неразвитием оно оказалось в пределах данного основания. И дело тут, когда мы говорим о вырывании, не просто в нас, (сущность движения (развитие) всегда в самом движении), а в том, обнаруживает ли оно нам ее (сущность) объективно существующую (всегда как развитие), или нет. Дело также и не в зависимости от ограниченности возможностей познания, а в том, что сама действительность противоречива в своем способе существования и раскрывает себя перед нашим познанием, прежде всего одной своей стороной. Любая отдельная форма действительности есть в каждый данный момент, и она и не она, и отдельное, и отрицание отдельного - общее, и конечное, и отрицание конечного - бесконечное, и бытие, и небытие и т.д. (Эта же противоречивость обусловливает противоречивость познания). Поэтому само действительное явление, процесс, взятое как некоторое данное явление со стороны его конечности, отдельности, Формы (а только так оно и предстает, прежде всего, перед нами), само с этой своей стороны не может претендовать на развитие. Сущность его пока ещё скрыта, внутренний источник движения не обнаруживает себя, и предстаёт перед нами в некоторой односторонности, как некоторая форма движения. Другое дело, что диалектик проникает теоретическим мышлением в сущность данной формы движения, вскрывает внутренние закономерности ее, устанавливает всеобщие связи и место данной формы движения в системе необходимых связей и т.д. и таким образом обнаруживает другую, объективно существующую сторону, скрытую от непосредственного чувственного познания и доступную лишь теоретическому диалектическому мышлению. С этим вскрывается в данном движении то, что в нем есть развитие, или то, что оно есть развитие.

Но и до такого проникновения и вскрытия сущностной стороны рассматриваемого познаваемого движения мы имеем дело с действительностью, с присущей действительности стороной (конечное, отдельное, форма), которая в такой односторонности не есть развитие. В быту, да и не только в быту, иногда не обязательно докапываться до сущности, и нам вполне достаточно для ориентировки рассмотреть вещь с этой стороны, со стороны ее себе равности, конечности, внешних отношений, формы. И мы ее при этом не рассматриваем как развитие. Здесь безоговорочно господствует понятие "движение". И даже если и употребляют понятие "развитие", то все дело при этом чаще всего сводится к внешней форме движения, к так называемому ходячему, как говорил В. И. Ленин, представлению о развитии.

Отвлекаясь от всеобщих связей, вырвав некоторое явление, мы действительно вправе его рассматривать в некотором ограничении, как нечто отдельное, себе равное. И в этом плане мы можем сказать, что в таком виде, в таком конкретном отношении, основании односторонности, абстрактности) оно не развитие (в том смысле, что недоразвивается, недораскрывается в нем развитие, или оно в развитии). При этом нужно не забывать, что рассмотрение осуществляется в теоретико-познавательном плане. Если это же явление "поставить", вернуть во всеобщую связь, то развитие там моментально "появляется". Единство "есть" и "нет" (бытия и небытия) распространяется и на эту сферу. С точки зрения материалистической диалектики, любое явление, каким бы оно ни казалось неизменным, безжизненным, бесперспективным, заключает в себе развитие. Поскольку любое явление всегда остается движущейся материей (материальным движением) вообще с ее противоречивостью и всеми элементами диалектики, оно есть (и в нем есть) развитие. Рассматривая, например, какое-то явление со стороны его количественных изменений, мы с полным правом можем сказать, что в дан¬ном рассматриваемом плане, в данном отношении раскрываемое нам одностороннее нечто, это еще не развитие (недоразвитие). Этому пока количественному накоплению или эволюционному изменению в данном вырванном и рассматриваемом отношении еще предстоит по¬лучить завершение в революционном скачке, в результате которого появится новое качество. И пока это еще не случилось, мы, вооруженные гибкостью и релятивностью, противоречивостью понятий, говорим, что пока это то, что нами рассматривается, в данном определенном отношении еще не есть развитие, хотя подразумеваем, что этот вырванный нами и рассматриваемый момент движения есть неотделимая часть, необходимейший элемент развития, без которого немыслимо развитие и который включается в развитие. Да и само по себе взятое, оно есть в том же отношении в себе развитие, ибо любое количественное изменение, как об этом говорилось, непременно заключает в себе неразрывное с ним качественное изменение. Поэтому в сущности это все равно развитие. Лишь в определенном конкретном отношении, в тех относительных рамках, в каких это выступает как некоторая сторона, оно в этой односторонности не есть развитие.

Таким образом, говорить в данном случае о неразвитии можно лишь постольку, поскольку мы вырвали в ходе познания и несколько изолировали, абсолютизировали в односторонности количественность, отвлекли, абстрагировали (3) ее от качественности, заключенной в первой, "выкорчевали" из единства в многообразии.

Поэтому вопрос об отсутствии развития - это вопрос, в конечном счете, об одностороннем (ограниченном, "деформированном", огрубленном) выражении противоречивости действительного явления, об отражении одной из его реально существующих сторон - отдельности, конечности, формы и т.п. Это вопрос о необходимо одностороннем отражении в процессе познания и, в известном смысле, о "непреодоленной" (до поры до времени) этой односторонности в познании (независимо от того, не сумели мы это сделать или не сделали, исходя из практической необходимости) (4). Другое дело, всегда ли нужно обязательно преодолевать этот момент необходимой ограниченности вещей и, соответственно, ограниченности их отражения. В данном, предусмотренном нами основании (ограничении) мы вправе так говорить и называть явления неразвитием, хотя мы-то как раз, если мы диалектики-материалисты, знаем об этой ограниченности и односторонности и имеем ее в виду, как имеем, например, в виду, что этот же самый вырванный и выступавший, как только количественный, процесс во все¬общих связях является, в то же время, и качественным.

Противоречивость, развертывание противоречий - вот основной признак и показатель развития. Где есть противоречивость, там есть и развитие. А поскольку такого места, где бы ее не было - нет, то развитие всюду. "Нет развития" можно условно сказать тогда, когда берется одна сторона единства противоположностей, составляющих противоречие одной и той же сущности. В том отношении, в каком она выступает стороной, эта изолированно "взятая" сторона, без связи с другой стороной, без "имения в виду" другой стороны, без противоречивого взаимодействия с другой своей стороной, лишенная взаимопроникновения и взаимовыражения, выступает как действительно "не¬развитие", ибо этим нарушается противоречие.

Но та же самая вырванная сторона, взятая как данная, но уже в том плане, в котором она выступает как самостоятельная сущность, а не сторона, и, значит, как свое единство противоположностей, моментально обнаруживает развитие в развертывании этого своего противоречия.

Но поскольку нас интересует развитие вообще, то мы имеем дело не с вещами в их особенности, в их различии, в отдельности, а с вещами в предельно всеобщем плане, как формы бытия, движения, во все¬общих связях. Диалектика и ее принцип развития имеет дело даже не просто с отдельными конкретными формами движения, а с движущейся материей вообще, движением вообще в целом. А в таком плане движение только и есть развитие.

Правда, высказывают обычно опасение: а не будет ли распространение понятия развития на движение в целом означать, что этим самым утверждается начало мира и, соответственно, конец. Если такие опасения и состоятельны, то только в том смысле, что действительно нельзя распространять на всеобщее движение то ограниченное, упрощенное представление о развитии, с которым обычно подходят к дан¬ной проблеме. Существующие опасения обусловлены ограниченным недиалектическим представлением сути развития, а также неверным упрощенным пониманием выражения "движение в целом", "мир в це¬лом" и т.п., под которым подразумевают охват всей пространственной безграничности, удаляющейся от нас во все стороны без конца.

Виновником неверного ограниченного понимания сути развития является все то же стремление сводить суть дела к эмпирическому перебиранию явлений окружающей природы. Вскрытые явления, представляющиеся элементарному мышлению как менее сложные и более сложные (что по существу отражает лишь внешнюю сторону того, что имеет место в развитии, но чего вполне достаточно, чтобы могло сформироваться ходячее упрощенное представление о развитии), раскладываются в некоторый ряд по степени сложности. Этому ряду и предназначается выступать в роли того, что называют развитием. На¬пример, С.Т.Мелюхин так прямо и ставит перед собой задачу: "Примем элементарные частицы в качестве исходного "нуль-пункта" воображаемой шкалы развития материи, а мозг - в качестве конечного продукта развития" [22, с. 204]. Иногда описывают конкретные явления формирования из так называемой "диффузной газопылевой материи" космических объектов, образование химических элементов и т.п. и дела¬ют вывод, что это как раз и есть то, что называется развитием.

Ясно, что при таком подходе обычно не выходят за пределы определенных конечных систем и их специфических особенностей. Эти особенности рассматриваются как признаки, показатели диалектики развития и, значит, диалектического всеобщего универсального развития. Они преподносятся как критерий всеобщего универсального развития. После сведения "развития" к такому ограниченному представлению в виде непрерывной линии усложнения конкретных определенных форм в пространстве и времени часто потом пугаются бесконечности усложнения и спешат отправить "развитие" в сферу конечных систем.

"Движению", которое не связывается с рядом усложнения, оставляют бесконечность, а "развитие", сведенное к такому ряду, но никак не представляемое в виде бесконечного усложнения, прерывают, приканчивают (нисходящей ветвью и т.п.), лишают значения всеобщности и отдают в распоряжение конечных систем.

"Различие между движением и развитием, - пишет С.Т.Мелюхин в другой своей книге, на которую ссылаются многие сторонники этой точки зрения, - проявляется и в том, что движение, как способ существования материи, абсолютно и охватывает все изменения во всех системах, между тем как развитие относительно и зависит от характера систем" [23, с. 9-10].

На наш взгляд, ограничение развития конкретными системами ошибочно. При таком положении ни одна из предлагаемых характеристик развития не может претендовать на роль диалектического всеобщего метода, всеобщего принципа развития, ибо характеризует разви¬тие лишь в той, или иной определенной системе. В каждой из них будет своя конкретная картина развития, обусловленная "характером систем". Этим принижается материалистическая диалектика, суть которой как теории развития, собственно, и заключается в роли всеобщего принципа развития. Кроме того, развитие нельзя сводить к усложнению.

Таким образом, получается, что сторонники этого взгляда сперва ограничивают, упрощают само понятие развития, а потом выступают против применимости его к миру в целом, к движению вообще, боясь, что этим будто бы будет допущено начало и конец мира, вселенной. Некоторых несколько смущает это "в целом". И, на наш взгляд, потому, что часто под этим понимается Вселенная (космос), как-то охваченная, объятая целиком в пространственном и временном плане.

Мы не считаем, что от этого выражения обязательно нужно полностью отказаться. Возможно, что просто надо не сводить его к не¬диалектическому представлению, а в диалектическом его содержании оно может сослужить необходимую службу. Не вдаваясь пока в подробности (этот вопрос хорошо раскрывается в книге П.В.Копнина "Диалектика как логика"), нужно заметить, что "мир в целом" в том смысле, в каком это выражение фигурирует в качестве опасности ограничения Вселенной, ничего общего не имеет с тем, что в диалектическом материализме рассматривается как материальный мир, как материя вообще, в целом. Вселенную, бесконечное множество форм бытия в бесконечном пространстве и времени, конечно же, как целое невозможно ни представить, ни охватить, ни познать. За пределами досягаемости наших органов чувств вопрос о бытии, как известно, вообще остается открытым. Бесконечное множество форм конкретного бытия, да еще бесконечно изменяющихся, превращающихся, бесконечно будет познаваться. "Какие они все?", "Сколько их всех?", "Какой в этом смысле весь мир, вся вселенная в целом?" - все это нелепые вопросы. Но если под миром в целом подразумевать не Космос, не Вселенную, а единую материю, и верно по¬нимать единство мира в материальности (не сводя доказательство единства мира к поискам сходных структур в различных мирах), то этот, скажем, единый мир единой материи, с едиными предельно все¬общими универсальными (диалектическими) законами, только в целом и должен быть рассматриваем в его абсолютности, всеобщности, бесконечности (уже в новом - диалектическом - понимании). Диалектика, философия только и имеет дело с материей вообще и, в этом смысле с миром в целом, а не с конкретными формами бытия в их бесконечном множестве и превращениях физического, химического и т.п. порядка. Выведя со всех этих форм и их превращений предельно всеобщие законы и выразив их в соответствующей логической категориальной форме принципа развития, диалектика как логика и теория познания ни к одной из них не сводится. Всеобщий принцип развития выступает как принцип материи в целом, мира в целом. Здесь уже нет превращения воды в пар, одних определенных химических веществ в другие определенные вещества и т.п., а есть материальное превращение вообще, его всеобщий универсальный "механизм", его всеобщие законы.

При этом характерно, что когда мы утверждаем невозможность говорить об исчезновении материи или даже о превращении ее, в смысле превращения во что-то иное, в какую-то не-материю, "анти¬материю" и т.п., возникает вопрос: как можно говорить о развитии материи вообще, в целом? Другими словами, что можно сказать о развитии по отношению к материи как объективной реальности, независимой от сознания и данной нам в ощущениях?

Но этот вопрос является "страшно" сложным, если материю сводить к определенным формам бытия, а суть развития - к структурному усложнению их. Развитие по отношению к движущейся материи в целом в смысле как таковой, как объективной реальности, не сведенной ни к одной из структурных конкретных форм, - это способ существования самой материи в целом (что включает отрицание каждой из форм), это реализация диалектических законов, это движение как изменение вообще по всеобщим диалектическим законам и, в этом смысле, развитие. Быть в развитии, развиваться - означает для материи при понимании ее в духе философского материализма находиться в абсолютном изменении вообще, в противоречивости, в превращении как способе существования. И если рассматривать в этом (философском) плане не отдельные формы движения, а движение вообще как изменение вообще, если не забывать, что сущность развития - в борьбе противоположностей, то взятое так "в целом", оно все и есть развитие в целом как способ существования материи, по всеобщим законам, диалектическим.

В действительности, это то же самое движение, не частный случай, не одна из форм движения, а то же самое движение во всем его объеме и глубине, со всеми его предельно всеобщими законами. Все элементы всеобщего принципа развития (доведенного до соединения совпадения, совмещения со всеобщим принципом единства мира, дви¬жения материи) присущи материальному миру в целом как таковому (и в этом отношении носят атрибутивный, предельно всеобщий, необходимый характер). Отсюда вопрос о развитии в самом широком плане (не сводимом к конечным системам) для способа существования материи вообще - это вопрос о развертывании противоречий в самодвижении. В этом - универсальный показатель развития. Взяв его как метод познания, конкретные науки, если они желают постигать действительность в развитии, должны вскрывать конкретные противоречия.

Таким образом, оба понятия: и "движение", и "развитие" обладают предельной всеобщностью. Отсюда, когда в вопросе о содержании понятий "движение" и "развитие" пытаются решить проблему их соотношения непременно в плане выяснения, которое из них шире и, соот¬ветственно, поставить их в соподчинение, эта попытка с самого начала обречена на неудачу. В сфере предельной всеобщности подведение одного понятия под другое с целью определения не имеет смысла.

И то, и другое понятие - движение вообще и развитие вообще, являясь одинаково предельно широкими, говорят, в сущности, об одном и том же, только раскрывают они это "одно и то же" несколько с разных сторон. Одним из них - "движением" - мы охватываем и выража¬ем движение с той стороны, с которой оно способ существования, форма бытия материи, атрибут материи. На вопрос же о том, как осуществ¬ляется движение, как оно реализуется, мы говорим: как развитие (и всегда как развитие). Таким образом, понятием "развитие" мы выра¬жаем характер движения, взаимодействия, движение как бы со стороны законов, по которым оно как движение вообще (а не та или иная форма движения) реализуется. И в этом плане речь идет не о широте понятий, а о глубине (в смысле углубления в сущность движения) того, одного и того же (движения), что выступает содержанием этих понятий. Когда мы, например, вскрывая сущность движения, говорим, что эта сущность заключается в противоречивости, в возникновении противоречий и их разрешении, то это мы уже говорим о движении как о развитии. В этом смысле можно сказать, что развитие - это ответ вопрос (или раскрытие движения со стороны вопроса о том) "как осушествляется движение?" И этот ответ один - "как развитие" (всегда как развитие, как развертывание противоречия по его внутренним определениям) и только так. Но это различие вовсе не затрагивает существа дела и именно того, что, говоря о движении и развитии, речь об одном и том же, но несколько с разных сторон, уровней углубленности, явления и сущности. Мы можем рассматривать всеобщее движение как взаимодействие и при этом как бы несколько отвлекаться от того в нем, что представляет внутренний механизм движения, внутренние закономерности, движущие силы, мотивы движения. Перед нами изменение вообще, связь всего со всеми вообще, одним словом, движение вообще, о внутреннем ме¬ханизме которого мы пока ничего не знаем (не интересуемся им или не обнаруживаем его). Но как только мы хотим узнать (и узнаем, вскрыва¬ем, обнаруживаем) то, как осуществляется это взаимодействие, как, по каким всеобщим законам осуществляет себя движение (это же самое движение во всем его объеме как всеобщее движение), и как реализует себя связь всего со всем как некоторая система связи, каковы те всеобщие принципы, которые вытекают из этой системы по¬строения связи, и проникнем в них, вскроем их, то тогда это движение предстает перед нами, обнажается и раскрывается как развитие. Соответственно, мы прибегаем к понятию "движение" или "развитие". То же, что является объективным содержанием того и другого понятия, в конечном счете существует в действительности как одно, независимое от нашего сознания действительное движение-развитие.

Отсюда, если и говорить, что содержание понятия "развитие" от¬дается от содержания понятия "движение", то нужно иметь в виду го, что это различные самостоятельные сущности, встречающиеся природе, и не то, что движение шире, чем развитие и охватывает все системы, а развитие - только некоторые и может быть или не быть, а то, что, хотя речь идет об одном и том же, но раскрывается нам с разных своих сторон. И эти разные стороны как выражение степени глубины проникновения в объективные связи действительности (которая сама есть движение-развитие) носят можно сказать теоретико-познавательный характер.

Соответственно, проблема соотношения понятий движения и развития решается в пределах диалектики (теория развития) как теории познания, а не в пределах так называемой онтологии.

Нетрудно заметить, что в решении данного вопроса мы остаемся в сфере предельной всеобщности. Отсюда, как и все предельно широкие понятия, понятия "развитие" и "движение", как было сказано, не соотносятся как более общее и менее общее (как вписанный малый круг в большой круг), ни одно из них не может претендовать на большую общность. Не могут быть подведены они и под какие-то другие, более широкие понятия, не находят они своего разрешения и в чем-то третьем, а остаются в виде некоторого открытого противоречивого соотношения в теоретико-познавательном плане.

Нет ничего удивительного в том, что данная проблема носит теоретико-познавательный характер. Теория развития, диалектика как те¬ория развития, диалектическая концепция развития есть ведь непременно теория познания. Поэтому, когда встает вопрос о раскрытии сущности движения, самодвижения, противоречивости движения, т.е. о развитии, то этим самым ставится вопрос в теоретико-познаватель¬ной плоскости - об углублении, проникновении в сущность движения. Когда В. И. Ленин пишет, что "раздвоение единого и познание проти¬воречивых частей его... есть суть (одна из "сущностей", одна из основных, если не основная, особенностей или черт) "диалектики" [12, с. 316], то мы видим в этом не только то, что диалектика как теория развития, как учение о развитии вскрывает (интересуется, схватывает, берет, занимается и т.п.) сущность движения - противоречивость, но и то, что В. И. Ленин, говоря о раздвоении единого, говорит о познании противоречивости. И это очень важная сторона дела в рас¬сматриваемом нами вопросе, которую мы ни в коем случае не должны упускать из виду.

Поэтому, говоря, что развитие - это то же самое движение, но имен¬но со стороны его сущности, со стороны его внутренней противоре¬чивости, со стороны его самодвижения, со стороны его "двигательной силы", со стороны источника самодвижения в самом самодвижении, на¬конец, что развитие - это движение в его скачкообразности, в его непрерывности-прерывности (в перерыве постепенности), в превращении в противоположность, в единстве гибели и возникновения, мы вместе с тем должны иметь в виду, что при всем том, что под разви¬тием мы подразумеваем то же самое движение действительности, это такое движение, которое доведено до вскрытия, раскрытия сущ¬ности, до углубления в сущность, до обнаружения и понимания его внутренней сущности, до схватывания и понимания его противоречи¬вости, противоречивой природы, до отражения самодвижения. Видеть явление в развитии, значит постичь в единстве, в тождестве Противоположностей, это есть раскрытие "противоречивых, взаимоисключающих, противоположных тенденций во всех явлениях и процессах природы (и духа и общества в том числе). Условие познания всех процессов мира в их "самодвижении ", в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противоположностей" [12, с. 317].

"Самодвижение", "спонтанейное развитие", "живая жизнь" - это и есть то, что называется развитием, сутью развития как содержания диалектики, как содержания теории развития. Но, как видим, В.И.Ленин не упускал аспект постижения, доведения до содержания поня¬тий при рассмотрении развития и, как известно, подвергал критике Г.В.Плеханова за непонимание теоретико-познавательной сути диа¬лектики. Непосредственно чувственным образом развития, противоречия никто никогда не видел и не воспринимал. Его можно только понять. А это значит постигнуть через движение понятий и через движение понятий по их внутренним определениям получить дей¬ствительное положение вещей по их внутренним противоположностям, т.е. как противоречие, самодвижение развития. Можно сказать, что лишь тот знает действительное движение, кто в состоянии довести понимание его до понимания развития, до вскры¬тия в нем (в движении) развития, а значит, до раскрытия борьбы противоположностей, единства противоположностей, до развертывания противоречия и доведения его до разрешения.

В таком же гнесеологическом плане вопрос о соотношении «движения» и «развития» находит свое решение также в истории познания. Причем тот факт, что это разрешение происходит в истории познания, лишний раз говорит о теоретико-познавательной природе этого вопроса.

Характерно, что в соответствии с тем, доведено ли было понимание движения до понимания развития, выработались соответствующие взгляды на движение, концепции движения. Первая – метафизическая концепция (5) - не дошла до раскрытия и вскрытия сущности движения и, таким образом, развития. "При первой концепции движения, - говорит В. И. Ленин, - остается в тени само движение, его двигательная сила, его источник, его мотив (или сей источник пе¬реносится во вне - бог, субъект etc.). При второй концепции главное внимание устремляется именно на познание источника "само "движения" [12, с. 317]. (И здесь нельзя не заметить, что речь идет об ус¬тремлении внимания, об углублении познания сути движения).

Собственно, только вторая концепция движения по существу может быть названа концепцией развития, только она является теорией действительного развития, ибо только она вскрывает суть движения (противоречие, тождество противоположностей) и, таким образом, суть движения как развития.

Первая концепция движения не постигает сущности вещей и крою¬щееся в них единство противоположностей, она имеет дело, как правило, с одной стороной такого единства, с внешней, доступной созер¬цательно-чувственному познанию, схватывает лишь внешнюю форму движения, в основном один из типов движения, например механический, и на его специфических законах строит принцип, концепцию движения вообще, возводя, таким образом, во всеобщность частные за¬коны, абсолютизируя их и распространяя на всякое движение вообще. Эта концепция, претендующая на объяснение движения вообще, является бедной, односторонней. Она не вскрывает внутреннего источни¬ка движения, внутренней сущности его - противоречивости и.т. д., ее выводы остаются верными лишь по отношению к той частной форме движения (и притом внешней форме), или той стороне движения, с которой она снята и выведена. Подлинного развития первая концепция не знает. Развитие, понимаемое односторонне - "как уменьшение и увеличение, как повторение" [12, с.317], конечно, еще не есть развитие.

Как видим, точно так же, как различие между движением и развитием существует в пределах теоретико-познавательного вопроса о степени углубления в сущность движения, так и исторически, в истории познания мы наблюдаем различные понимания движения как степени углубления и, соответственно с этим, возникновение и существование этих различных пониманий в виде двух концепций. При этом важно заметить, что две концепции - это именно два взгляда (два подхода) на суть движения. И если одна из них (вторая) отражает, схватывает, выражает в соответствующей форме (в виде принципа) действительную внутреннюю суть движения, то другая (первая) так и не доходит до подлинной сути.

Если иметь в виду, что подлинная суть движения заключается в том что в сущности движение и развитие есть одно, то понятно, что первая концепция, которая не в состоянии схватить единство противоположностей и обычно имеет дело с односторонностью, так и не походит до понимания этого "одного", остается на уровне односторонности и является отражением одной стороны - в данном случае только движения. Развитие от первой концепции скрыто, занавешено. Она знает только абстрактное одностороннее движение. В этом отно¬шении первая концепция, строго говоря, не столько концепция разви¬тия, сколько - движения. В то же время вторая концепция отражает и выражает сущность движения в его внутренней противоречивости, схватывает внутренний "механизм" самодвижения, раскрывает "дви¬жущие силы", постигает тождество противоположностей, в том числе и такое, которое выступает сущностью этого "одного", которое мож¬но назвать и движением, и развитием, или движением-развитием, безразлично, лишь бы в содержании такого понятия сохранялась выше¬описанная суть - единство противоположностей. Вторую концепцию можно назвать концепцией сущности движения - развития. В этой проблеме теоретико-познавательного рассмотрения движения мы явно видим развитие, восхождение от абстрактного к конкретному - от абстрактного "движения" к конкретному, к внутренней сущности его как всеобщего, как борьбы противоположностей (как тождества противоположностей) и, таким образом, - к развитию. Подобное же восхождение мы наблюдаем и в историческом плане, как движение от одной концепции (концепции движения) к другой (к концепции развития). Здесь явно обнаруживается восхождение от абстрактного (абст¬рактно односторонне схватываемого первой концепцией движения как только движения) к конкретному (к раскрытой в виде тождества про¬тивоположностей сущности движения как развития). Нетрудно заме¬тить, что таким образом происходит здесь восхождение в движении постижения самого восхождения познания от понимания "движения" (абстрактного) к пониманию "развития" и их единства (конкретного), В историческом плане можно говорить о переходе от абстрактной концепции развития (метафизической) к конкретной (диалектической). На основании упомянутого во второй главе положения Маркса о том, что в сущности единства противоположностей истинностью, действительностью обладает фактически одна сторона, которая преобладает над второй и снимает ее в себе, мы можем сказать, что обладает истинностью и действительностью одно развитие и, соответственно, т. н. вторая - диалектическая революционная концепция развития. Лишь вторая концепция осознает сущность своего содержания (и не только своего, но и первой концепции, которая сама не осознает своей сущ¬ности), благодаря чему является универсальным методом.

Настоящий, диалектический материалист должен иметь в виду, что точно так же, как вопрос материи и материализма решается в гносе¬ологическом аспекте философского материализма (6), так и вопрос о способе существования материи - о движении-развитии - находится в компетенции теории познания и разрешается материалистической диа¬лектикой как теорией развития и теорией познания (без двух слов).

Такой теоретико-познавательный подход к рассматриваемой про¬блеме соотношения понятий "движение" и "развитие" заставляет нас (когда мы говорим о том, что движение в сущности есть развитие, что развитие это то же самое движение, только со стороны его сущ¬ности, это внутренняя логика движения и т.п.) постоянно учитывать, что движение, будучи всегда развитием в самой действительности, предстает перед нами как развитие лишь в качестве обнажающей и обнаруживающей себя сущности. Сущность же иначе о себе не дает знать, кроме как через явление, кроме как являясь в содержание мышле¬ния, знания, превращаясь в истину.

Принципиальной разницы между тем движением (вещью, формой движения и т.п.), сущность которого (самодвижение, противоречи¬вость и т.п.) остается вещью в себе, когда оно для нас оставалось только движением (хотя оно все равно развитие), и тем, которое яви¬лось к нам, раскрыв, обнаружив свою внутреннюю сущность, стало содержанием знаний, истиной и, таким образом, стало развитием для нас, - не существует. Одно из гносеологических положений диалектики как теории познания так и гласит, что между вещью в себе и явле¬нием принципиальной разницы нет. Но некоторая, непринципиальная разница все же есть. Она обусловлена тем, что объективное содержа¬ние мысли, объективная истина есть некоторый результат развития, восхождения уже в процессе самого познания движения действи¬тельности и перехода его в факт сознания, развития как продолжения развития действительности (с включением в определение достояние практики ("то, что нужно человеку")). Результат этот как результат пути движения (развития) действительности в истину не абсолютно совпадает с исходным пунктом, с которого оно началось. Мы знаем, например, что неизбежное восхождение в мышлении от единичного через особенное во всеобщее есть развитие, и что результат этого восхождения есть нечто иное, чем исходный пункт. В этом плане, при всей правильности отражения действительности сознанием, последнее не просто зеркально отражает действительность, но и в некотором смысле "творит ее", претворяет, правращает. То, что подвергается отражению, обязательно переделывается практически. (Хотя уже то, что мы знаем об этом, является показателем возможности учитывать эти изменения и делать поправки на "смещение"). Не изменив вещь, ставшую предметом познания, о ней нечего сказать, она не может быть верно отражена (7). Познание не оставляет ее нетронутой как саму по себе при переносе в содержание знания, мысли. Точно так же, как и развитие самих вещей есть уничтожение их, превращение, так и в познании как развитии вещь, ставшая исходным пунктом (объектом) познания, подвергается уничтожению, изменению, превращению. Вещи должны перестать быть собой, чтобы стать собой в содержании мысли, чтобы развиться в истину. Причем дело не только в том, что понятие по форме идеально и этим представляет различие и нетождественность бытия и сознания. Содержание собственно понятия несколько отличается от действительной вещи. При всем том, что в роли объективного содержания, в конечном счете, выступают сами вещи и их отношения, последние, став содержанием, не переставая в принципе быть собой, выступают в мысли как "зараженные" общностью, имеют налет истины. Понятие по своему содержанию всегда общее, и, благодаря этому, оно и глубже, и полнее, и шире, и беднее, и менее глубокое, и уже, чем действительность.

Эта общность, непременно получающаяся в содержании понятия, обеспечивается, в конце концов, нарушением общественной практикой нетронутости вещи, отрицанием, разрушением ее себе равности, уничтожением ее как таковой, превращением и, таким образом, отождествлением всех различий, как лишь отдельных форм единого общего движения материи. И делает все это человеческая практическая деятельность. Именно в ходе превращения в деятельности одного отдельного в другое отдельное обнажается то общее, на основании чего возможно такое превращение, а начальный и конечный пункты при этом выступают как лишь отдельные формы одного и того же. Деятельность обеспечивает не только такое превращение и с этим обнажение общности, но и "перенос" ее в содержание общих понятий. Таким образом, в вопросе раскрытия сути движения-развития практической общественной деятельности принадлежит особая роль. Одна из основных причин, по которой домарксовский материализм не знал развития, - непонимание сути и места революционной практической деятельности. В сфере предметной целеполагающей деятельности и общественных отношений, в конечном счете, собственно, и происходит развитие движения в развитие. Именно она вскрывает в действительном движении его внутреннюю сущность (развитие), "переводит" в содержание знания, в истину и делает ее достоянием понятия. Здесь, в пределах деятельности, происходит превращение развития в себе (движение) в развитие для нас (познанное, постигнутое, освоенное воспроизведенное развитие).

Не случайно также и то, что такое превращение происходит в сфере общественной формы движения, суть которой заключается в пред¬метной практической деятельности. Общественная форма движения, будучи сама движением (развитием), но таким типом его, такой высо¬кой развитости, что является не только продолжением исторического саморазвития необходимости, а и некоторым итогом, включающим в себя все предшествующие формы на пути к себе, выступает как обнажающее свою сущность движение в целом. Причем здесь через вскрытие общественной формой движения своей собственной сущности происходит обнажение внутренней сущности движения вообще как постигающего себя движения. И эта сущность движения оказывается в том, что оно есть развитие.

Такая сущность движения как самосознанное движение находит свое выражение в форме принципа развития диалектики как теории развития. Отсюда сутью диалектики, главной ее задачей, непосредственным предметом и содержанием как теории развития и теории познания является собственно то, что происходит в сфере общественной производственной деятельности, истории деятельности - вскрытие сущности движения (противоречивости, самодвижения), выражение ее в логике понятий, преобразование мира по типу развития.

Известно, что действительность предстает перед нами прежде всего непосредственно в виде тех или иных форм движения. Получить, вскрыть развитие, это значит постигнуть противоречивость, проникнуть в само движение, в тождество противоположностей и т.д. и, как уже говорилось, именно проникнуть, открыть, обнаружить, вскрыть. В. И. Ленин так и пишет: "...тождество противоположностей... есть признание (открытие) противоречивых, взаимоисключающих проти¬воположных тенденций" [12, с. 316-317]. Кроме прочего, это говорит о необходимости "провести" указанную противоречивость в содержа¬ние знания, в истину, в содержание категорий. Не затрагивая здесь всего "механизма" движения противоречий движения действительно¬сти в факт сознания, напомним только, что это движение по такому "проведению" является тоже развитием и своего рода дальнейшим продолжением развития рассматриваемой действительности. В результате уже этого развития мы получаем истину и с этим, можно сказать, истинное развитие во всей его полноте и всесторонности. В из¬вестном смысле здесь получается осуществление того, что заключается в гегелевском выражении "истина есть соответствие предмета его понятию", если его перевернуть на материалистический лад. В этом плане сами противоположности в действительных вещах, в движении (количество, качество, непрерывность, прерывность и т.п.), взятые как положенные, как факт, как "бытующие" в действительности, еще не выступают для нас развитием. Для этого противоречивости нужно стать истиной и получить выражение в категориальной форме, в фор¬ме необходимости, всеобщности и при этом сохранить раскрываемую таким образом свою объективность (истинную объективность = объективную истинность).

Когда мы имеем дело с единичностью, противоречивость, источ¬ник движения, самодвижение, сущность остается не схваченной, и в этом отношении движение остается движением (в той или иной фор¬ме). Понятие "развитие" к единичности неприменимо. Вернее, единичность не вызывает потребность в понятии "развитие". Общее же - это общественное. Туда и следует обращаться по интересующей проблеме. Обращает на себя внимание еще одна сторона рассматриваемой проблемы.

Подлинное развитие как принцип, со всеми его чертами, законами, составляющими его содержание, раскрывается в сфере категорий и их движения. Только категориальное выражение развития может выступать выражением развития вообще материи вообще.

Для понимания всего этого большое значение имеет известное замечание В.И.Ленина: "Перед человеком сеть явлений природы. Ин¬стинктивный человек, дикарь, не выделяет себя из природы. Сознательный человек выделяет, категории суть ступеньки выделения, т.е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею" [12, с.85].

При этом важно понять, что в самой действительности в движении как изменении вообще существует своего рода сеть явлений. Не выделяемая человеком, она остается непознанным движением. Сознательный человек, выделяющий себя из природы (само это выделение уже есть познание сети явлений), не распыляется в бесконечно разнообразном материале, а выделяет с помощью сознательного действия ""содержание движущего" мотива" [12, с.85] (но именно действия, а не созерцания), выделяет узловые пункты, помогающие познавать эту сеть и овладевать ею. Так вот эта, охваченная категориями существующая сеть явлений объективной действительности, на пути превращения в некоторую систему (сеть) категорий, раскрывает себя как развитие, как законы развития. В категориях она приобретает форму некоторой системы связей по узловым пунктам действительной сети явлений. Эта система узловых пунктов помогает познавать всю сеть, взаимосвязь явлений как развитие.

Через установление системы взаимосвязи категорий мы раскрываем предельно всеобщую (систематизируемую) связь - развитие вообще и "возводим" его во всеобщий принцип. Система категорий выступает как система действительности (по объективному содержанию). Задача философов состоит в том, чтобы установить эту систему согласно с систематической связью в действительности. Эта внутренняя связь в движении вообще, которая дает объективное содержание для построения категориальной системы в ее (связи) обнаженном виде, есть по сути саморазвитие (как развитие вообще в его всеобщем виде). В этом смысле и говорится, что, по существу, с подлинным развитием знакомо только диалектическое мышление. Лишь став содержанием категорий в результате восхождения в мышлении от единичного в общее, действительное движение раскрывает свои законы и черты и выступает как развитие.

Диалектика потому и называется теорией развития, что она за движением в природе самой по себе, за формами движения, за вещами видит развитие, вычленяет законы движения, порядок движения, систему его осуществления, отбрасывает несущественное, частное, вскрывает необходимое. Эта сеть уже как некоторая система законов, система узловых пунктов, выделенных противопоставившим себя всему этому человеком, выступает уже не как просто движение, а как движение-развитие (движение, которое развитие), как "связь, дающая единый, закономерный мировой процесс движения" [11, с.55].

Подводя некоторый итог рассмотрению проблемы соотношения "движения" и "развития", нужно еще раз подчеркнуть, что когда говорится о теоретико-познавательной природе и "службе" этих понятий, то это не значит, что их хотят отлучить от объективной действительности, лишить объективного содержания. И движение, и развитие, а вернее то, что выступает объективным содержанием этих понятий, несомненно существует в самой действительности. Мы хотим только сказать, что существует оно без "и", т.е. в этой роли содержания выступает нечто одно, а не две различные сущности. Нельзя на том основании, что возникли различные понятия ("движение" и "развитие"), искать их объективное содержание непременно в виде чувственно существующих в природе различных вещей, явлений, процессов, одни из которых были бы движениями, другие - развитиями. Разве не могут возникнуть различные понятия для обозначения различий (различных оттенков, уровней глубины и т.п.) в таком явлении, как сам процесс познавания, или в таком процессе, как движение постижения самой сути движения (движения-развития). Безусловно, что такой процесс имеет свои ступени и степени углубления. Исходный пункт (или начальная ступень) и конечный, безусловно, отличаются, как и отличаются, не являются тождественными сама действительность и объективное содержание знания о ней (объективная истина). Почему же нельзя сказать, что здесь, в отражении этого процесса самого отражения, углубления, рождаются соответствующие ступеням и степеням углубления этого процесса различные понятия. Имеются же такие понятия, как сущность" и "явление", отражающие углубление познания. На наш взгляд, и понятия, приспособленные к отражению движения познания (движения постижения) в сущность самого движения, тоже могут иметь различия, соответственно со степенью углубления в сущность. Исторически выработавшиеся два понятия "движение" и затем "развитие" отражают, схватывают объективное движение-развитие несколько в разных глубинах. Существующее в природе изменение без вскрытия его внутренних законов, источника движения, системы связей, необходимости мы называем движением; если же вскрываются внутренние мотивы движения, самодвижение, законы, система связей необходимости и т.д., мы говорим о развитии, имея в виду, что предстает перед нами как развитие то же самое движение, в котором все перечисленные элементы были всегда, но оставались не обнаруживающими, не выказывающими себя. Обнаружившее свою сущность движение вызывает потребность в более богатом определениями понятии - "развитие".

Ясно, что мы не ставим содержание этих понятии в зависимость от субъекта. Действительное объективное движение, которое мы назвали "движение-развитие", желая этим подчеркнуть его нерасчлененность, действительно существует таким единым и получает расчленение лишь в ходе движения этого объективного (нерасчлененного) движения в содержание знания о нем.

Прежде всего (в том Числе и исторически) оно предстает перед нами в односторонности, получающей закрепление в абстрактном понятии движения. Затем оно претерпевает восхождение к конкретному тождеству противоположностей (развитию). В ходе восхождения происходит раздвоение понятия движения на движение и развитие. Но здесь же происходит и доведение этих различий до тождества (в сфере категориальности) и с этим до тождества этого результата с действительным положением вещей в объективной действительности. В действительном же положении вещей, как мы знаем, - нерасчлененное одно: движение, которое всегда развитие. Вышеописанным образом мы проникаем в сущность рассматриваемого нечто и получаем раскрытие ее. В сущности же, как известно, все относительно, в том числе и различие движения и развития.

Известно, например, что когда мы вырываем из универсального взаимодействия как системы связей отдельные формы движения и исследуем их, то с установлением определенного основания мы получаем цепь причин и следствий и т.д. При этом мы видим, что причина и следствие суть представления, которые имеют значение как таковые только в применении к данному отдельному вырванному нами случаю. "Но как только мы будем рассматривать этот отдельный случаи в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и переплетаются в представлении универсального взаимодействия" [7, с.22].

Никого не смущает, что здесь объективный сам по себе процесс, не переставая быть объективным, предстает перед нами с разных сторон в зависимости от того, какую из сторон единства в многообразии обнажает, раскрывает общественная практика в процессе изменения, преобразования мира. Физики, например, уже не ставят под сомнение объективность движения в его единстве многообразия, когда раскрываются реальные различия моментов этого единства в "зависимости" от т.н. "системы отсчета". Никто также не сомневается, что такой подход не колеблет материалистического решения гносеологического вопроса. И вместе с тем, представить нечто подобное с движением вообще в целом, которое и есть собственно взаимодействие, но которое, лишь обнаруживая свои внутренние предельно все¬общие законы, выступает как развитие, - почему-то трудно.

Примечания. 1. По мнению В.И.Ленина «Всякую иную формулировку принципа развития, эволюции, они (Маркс и Энгельс. – В.Б.) считали односторонней, бедной содержанием, уродующей и калечащей действительный ход развития» [11, с.53].

2. Подобные представления можно встретить очень часто. С.Т.Мелюхин так прямо и говорит : «…наблюдая различные изменения, мы можем видеть, что они не всегда представляют собой непосредственно процесс развития. Понятие движения, изменения шире, чем понятие развития» [23, с. 201]. Этого же мнения придерживаются А.С. Мамзин и В.П.Рожин [21] и другие авторы.

3. Напомним еще раз, что абстрактное - значит одностороннее (и неважно, мысленное это или материальное, практическое).

4. Человечество аж до XIX века не ведало о существовании развития вообще, хотя имело дело с природными вещами, находящимися в состоянии развития.

5. Исторически она возникла первой и ее так и называют, обычно, первой концепцией.

6. Известно, что ограниченность Фейербаха в определении природы заключалась в том, что он не доводил его до гносеологического отношения бытия и мышления, а оставлял на натуралистическом (онтологическом) уровне.

7. Деятельность человека, составившего себе объективную картину мира, изменяет внешнюю действительность, уничтожает ее определенность (= меняет те или ее стороны, качества) и таким образом отнимает у нее черты кажимости, внешности и ничтожности, делает ее само-в-себе и само-для-себя сущей (= объективно истинной)" [12, с.199].