Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

19. На просторах Украины

Материал из m-17.info

Перейти к: навигация, поиск
От Путивля до Карпат

Ковпак С. А. От Путивля до Карпат. — М.: Воениздат НКО СССР, 1945. — 136 с. / Литературная запись Е. Герасимова. Подписана к печати 19.4.45.

Содержание

На просторах Украины

Время было снегопадов, вьюжное. Все батальоны выехали на крестьянских санях. В пешем строю двигался только авангард. Колонна растянулась километров на восемь. И такой массе надо было переходить линии железных дорог! Дороги эти были под сильной охраной, которая могла получить подкрепление из гарнизонов ближайших крупных станций раньше, чём многовёрстная партизанская колонна минует железнодорожный переезд. Тут приходилось прорываться с боем, блокируя гарнизоны станций, прикрываясь артиллерией, ставя её на позиции у переездов, чтобы в случае подхода эшелонов с войсками противника сейчас же встретить их огнём.

Так было, когда после нескольких переходов лесными дорогами Полесья в западном направлении соединение, повернув на юг, в Ровенскую область, подошло ночью к железной дороге Пинск — Лунинец. Одни подразделения вели бой, а другие под обстрелом противника форсировали дорогу. Вдоль полотна светился поток трассирующих пуль. Крестьянские лошади испуганно шарахались, пятились. Чтобы предотвратить затор, поставили у въезда на полотно несколько партизан с кнутами. Они подстёгивали упиравшихся лошадей. Если лошадь падала раненая или убитая, её тотчас вместе с санями стаскивали под откос. Некоторые роты пересекли железную дорогу на галопе.

Трудно было скрыть от противника движение колонны, в которой насчитывалось более тысячи саней. Мы достигали этого тем, что то и дело меняли направление, петляли, сбивали немцев с толку, заставляли их кидаться из стороны в сторону.

С выходом на просторы Украины командование соединения заранее, так же как у себя на северной Сумщине, знало всё, что немцы намеревались предпринять против нас, и благодаря этому всегда могло во-время изменить маршрут или прибегнуть к другим контрмерам. Когда мы вступили в Ровенскую область, разведчики, уходившие далеко [101] вперёд, сообщили, что немцы собираются устроить в одном селе засаду. В село сейчас же была послана одна наша рота. Партизаны разошлись по хатам, смешались с жителями. Вскоре в село вкатилась колонна автомашин с немецкими солдатами. Они были встречены огнём автоматов и пулемётов. Стреляли изо всех окон. Тут не уцелело ни одного немца.

19 февраля партизанское соединение достигло местечка Большой Стыдыне — районного центра Ровенской области» расположенного в треугольнике железных дорог Ковель — Ровно, Ровно — Сарны, Сарны — Ковель. Отсюда было выслано в разные стороны несколько партизанских групп для диверсионной работы на коммуникациях противника.

Мы шли на юг, потом повернули на восток в направлении Житомирской области.

Впереди своей колонны партизаны гнали огромный гурт скота, набранного на разгромленных базах противника, в хуторах и поместьях немецких колонизаторов. Этот скот мы раздавали на днёвках колхозникам, ограбленным немцами, возвращали его хозяевам.

Леса редели. Хвойные сменились лиственными. Простора было всё больше и больше. Утром, стоя на косогоре у въезда в село, можно было увидеть всю колонну, растянувшуюся лентой по дороге, уходившей в даль снежного поля. Сёла, в которых мы останавливались на днёвки, были уже совсем не те, что в Полесье, — белые мазанки, сады, тополя, ивовые плетни.

Родная Украина! Впервые здесь народ видел такую мощную партизанскую колонну. Люди своим глазам не верили. Пушки в шестиконной упряжке, крупнокалиберные миномёты — неужели это партизаны? Да не Красная ли это Армия уже вернулась?

Партизанские батальоны вступали в сёла с песней, сложенной одним из наших бойцов в Брянских лесах перед выходом в Сталинский рейд на Украину.

...Идём, не сгибаясь, в железном строю

 За счастье народа, за землю свою, 
 Чтоб снова на ней, на земле на родной. 
 Стояли хлеба золотою стеной, 
 Чтоб яблони снова дымились в цвету, 
 Чтоб вольная песня неслась в высоту... 
 О мать-Украина — родная земля! 
 Мы вражеской кровью напоим поля, 
 За все твои раны врагу отомстим. 
 Живому отсюда уйти не дадим. [102]

А какая радость была, когда наши радисты, поймав волну станции, на которой работало украинское радиовещание, устанавливали репродуктор и партизаны вместе с колхозниками слушали выступления членов советского правительства Украины и Центрального Комитета КП(б)У!

В эти дни Красная Армия, начавшая массовое изгнание немецких оккупантов с советской земли, вела уже наступательные бои на территории Украины, на подступах к Харькову, в Донбассе. Близился час освобождения. В приказе товарища Сталина, объявленном по радио в 25-ю годовщину Красной Армии, которую мы праздновали в одном из сёл Ровенской области, перед нами, партизанами, ставилась задача шире раздуть пламя борьбы в тылу врага, всеми силами, всеми средствами помогать наступающей Красной Армии. Нашим ответом на этот приказ вождя был крепкий удар по железной дороге Ковель — Ровно, где партизанские группы разгромили станцию Цумань и пустили под откос несколько эшелонов с войсками противника.

В день праздника Красной Армии командование соединения получило в подарок от местных жителей и партизан тачанку в упряжке тройки карих рысаков с одинаковыми звездами на лбу, с нарядной сбруей, на которой медные бляхи сверкали, как золотые. Эта тачанка стала моим походным штабом. По каким только дорогам Украины не привелось ей мчаться, через сколько рек переправляться по льду, на паромах, плотах, по наплавным мостам и вброд!

Началась распутица. В сёлах нас встречали уже с букетами весенних цветов. Дальше ехать на санях нельзя было — оставили их колхозникам, боеприпасы и продовольствие перегрузили на повозки. Часть бойцов села верхом на освободившихся лошадей. На днёвках всадники ковали в сельских кузницах стремена, оборудовали сёдла-самоделки. Так создавался наш эскадрон, командиром которого был назначен бывший бухгалтер Ленкин, получивший у партизан прозвище Усач. По размерам усов он перещеголял всех наших усачей, далеко оставив за собой Руднева. Этот бухгалтер оказался прирождённым кавалеристом, несравненным по лихости командиром. И бойцы эскадрона подобрались подстать своему командиру. Были среди них живописные фигуры, одним видом наводившие панику на немцев. Никогда не забудешь Лёшу-кавалериста, получившего это прозвище ещё будучи связным штаба. Надо было видеть его, когда он скакал, обгоняя колонну: конь невероятных размеров, вроде [103] битюга, с оторванным хвостом, пойдёт галопом — земля гудит, на всаднике — огромная соломенная шляпа с петушиным пером, весь он оплетён ремнями, увешан сумками, планшетками, фляжками, биноклями, на боку — сабля диковинной величины. Все трофейное, только чуб свой, казацкий...

Приближаясь к Киевской области, где предстояло нанести удар по железной дороге Киев — Коростень, мы запросили по радио Москву, нельзя ли получить взрывчатки, запас которой уже нуждался в пополнении. Москва взяла наши координаты и условные знаки. Продолжая марш, мы всё время прислушивались к воздуху. Над нами часто шумели моторы немецких транспортных самолётов. Опасаясь партизан, немцы летали на большой высоте. Однако одну транспортную машину врага удалось сбить ружейно-пулеметным огнём. Это было недалеко от города Костополя. Вскоре мы услышали ночью знакомый звук советского мотора. Зажгли костры. Самолёт, покружившись над нами, стал сбрасывать грузовые парашюты. Специальная команда партизан, стоя у костров, подхватывала падающий на огонь груз огромной взрывчатой силы и укладывала его на подводы. Вслед за этим самолётом той же ночью прилетели ещё два «москвича». Мы получили не только тол, но и свежие московские газеты.

Месяц продолжался наш поход с озера Червонного. Мы шли открытыми, густо населёнными местами, взрывая по пути мосты, громя станции, гарнизоны, склады, и всё-таки выход партизанского соединения под Киев оказался для немецкого командования полной неожиданностью. Должно быть, такая дерзость казалась немцам просто невероятной. Они всполошились, когда мы были уже в 80–100 километрах от Киева.

8 марта на виду противника, начавшего уже наседать на нас, партизанские батальоны под прикрытием группы автоматчиков переправились через разлившуюся в весеннем половодье реку Тетерев. Переправа происходила по узкой полоске льда, задержавшейся на одном крутом повороте русла. Потом эта ледяная перемычка была взорвана. На другой день у села Кодра немцы атаковали нас двумя батальонами, пытаясь отбросить от железной дороги Киев — Коростень. После короткого боя противник отступил в беспорядке. Преследуя его, партизаны перешли ночью железную дорогу и 10 марта остановились в селе Блитча Иванковского района.

Наши роты ворвались в это село с такой стремительностью, что немецкая полиция не сумела даже предупредить [104] по телефону своё начальство в районе о приближении партизан, хотя телефонная связь не была прервана. Мы воспользовались этим и несколько часов слушали телефонные разговоры, происходившие между полицейскими соседних сёл, не подозревавших, что в Блитче их слушают партизаны. Эти разговоры дали нам полную картину того, что происходило в Иванковском районе в связи с появлением здесь партизан. Вызывают из Иванково:

— Блитча, Блитча, Блитча! Что за чорт!

Блитча не отвечает. Отзывается голос из другого села:

— Иванково, кто это у телефона?

— Я — начальник полиции. А вы кто?

— Из Коленцы полицай. В Блитче, должно быть, староста загулял.

— Это бы ещё ничего. Мне думается, что там что-то другое.

— Думаете, партизаны?

— Надо выяснить, что там. Пошлите кого-нибудь с верёвкой и топором, как будто в лес, по дрова. Пусть он посмотрит, что делается в Блитче.

Я сейчас же приказал выслать несколько бойцов в лес в направлении села Коленцы, и вскоре они привели одетого в крестьянское платье полицейского с топором и верёвками. Тот сознался, что его послали в Блитчу для разведки.

Продолжаем подслушивать телефонные разговоры. Иванково вызывает Коленцы:

— Ну как, посылал в Блитчу?

— Послал, но ещё не вернулся.

— Пошлите кого-нибудь на подводе. Положите мешка два картошки, как будто знакомой тётке везёт.

— Хорошо, сделаем. А у вас что слышно?

— Войска прибывают из Киева. Машина за машиной. С пушками и миномётами.

Снова посылаю несколько бойцов в направлении села Коленцы. Возвращаются на подводе с картофелем, привозят второго немецкого разведчика. Допрашиваем его и одновременно готовим немцам встречу. Один батальон располагается в километре от села, окапывается. Батарея встает на позицию. Две роты уходят в лес, чтобы с появлением противника ударить ему во фланг и тыл. Все дороги берутся под наблюдение. Между тем Иванково опять вызывает Коленцы.

— Ну что, никто не вернулся из Блитчи? [105]

— Послал ещё одного, но ни того, ни другого нет. A у вас что нового?

— Все улицы войсками забиты. Кажется, на Блитчу идут.

Противник подошёл к Блитче 11 марта. В наступлении участвовало около двух батальонов немцев и немецко-украинских националистов. Партизаны подпустили противника на близкое расстояние и встретили ураганным огнём сразу из всех видов оружия, включая пушки. Две роты, посланные заранее лесом в обход немцев, отрезали им путь отступления на Коленцы. Противник был прижат к реке Тетерев. Здесь бой превратился в побоище немцев. Ошалевшие от страха солдаты бросали оружие и кидались в широко разлившуюся реку, карабкались на плывущие по ней льдины, но партизанские пули настигали их и там. Весь берег был завален вражескими трупами, много трупов унесло на льдинах.

Этот кровавый победный бой закончился весело. Два наших комсомольца — Радик Руднев и Ваня Черняк, «Иван Иванович», взяли в плен 18 немецко-украинских националистов, «казачков», как называли себя эти предатели. Чтобы пленные не разбежались, юные партизаны прибегли к старому надёжному способу: обрезали у них на штанах все пуговицы и отобрали пояса. Сколько смеха было, когда под конвоем двух парнишек с автоматами по селу шла толпа пленных «казачков», обеими руками поддерживавших штаны.

Уничтожив на Тетереве брошенные против нас батальоны, мы выиграли несколько дней для диверсионной работы на коммуникациях противника под Киевом. За это время партизанские группы под командованием Павловского разгромили станцию Тетерев и взорвали железнодорожный мост на линии Киев — Коростень. В те же дни группы во главе с Рудневым сожгли мост на шоссе Иванково — Киев и провели ряд других диверсионных операций вблизи Киева.

15 марта партизанское соединение, продолжая рейд, выступило из Блитчи и переправилось через Тетерев по наплавному мосту, построенному для партизан местным населением. Нам предстояло ещё выполнить вторую часть задачи, поставленной товарищем Сталиным, — произвести разведку немецких укреплений на Правобережье. Перед выходом на Блитчи мы получили по радио через Украинский штаб партизанского движения приказ товарища Хрущева, нацеливавший нас для выполнения этой задачи в район нижнего течения Припяти.

Личные инструменты