Цена 1 часа рабочей силы, как правило снижается.

3.5. Глава III. Часть - 5

Материал из m-17.info

Перейти к: навигация, поиск

ПРАВО / Cовокупность правил поведения / Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву /


5

Определив понятие субъективного гражданского права и гражданско-правовой обязанности, мы можем перейти непосредственно к вопросу о содержании гражданского правоотношения.

Как ставится и разрешается этот вопрос в нашей цивилистической литературе? В своей работе «Обязательство по советскому гражданскому праву» проф. Агарков предлагает «во избежание путаницы» и для того, чтобы «рационализировать терминологию», Объектом права считать то, на что направлено поведение обязанного лица, а содержанием правоотношения—само это поведение [1].

В противовес этому мы полагаем, что проблема содержащий гражданского правоотношения не есть чисто терминологический вопрос и что ее разрешение должно определяться существом рассматриваемого явления, а не одной только идеей терминологической целесообразности.

[1] См М М Агарков, Обязательства по советскому гражданскому праву. Ученые труды ВИЮН НК.Ю СССР, вып III, 1940. стр 22, 23

Философия диалектического материализма устанавливает, что «содержание без формы невозможно»[1] как и наоборот, форма немыслима без содержания, поскольку формы должны быть «содержательными формами», «формами живого, реального содержания, связанными неразрывно с содержанием».[2] Форма и содержание находятся в неразрывном диалектическом единстве, и если можно говорить об определяющей роли-содержания внутри этого единства, то форма ни по своему общему значению, ни тем более хронологически не может претендовать на такую роль.

В свете этих философских положений марксизма-ленинизма ни за поведением обязанного лица, о котором говорит проф. Агарков, ни за внешней формой его обнаружения, действием, о котором говорят авторы учебника по гражданскому праву, [3] нельзя признать значения содержания гражданского правоотношения. Как правило, предписанное ему действие обязанный совершает не в момент возникновения правоотношения, а в силу его возникновения, т. е. после его установления. В момент установления правоотношения поведение или действие, предписанное обязанному лицу, только обусловливается. Реально же оно наступит или будет совершено лишь по истечении известного, иногда очень короткого, а иногда и весьма продолжительного времени.

Может ли фактически существующее правоотношение как известное реальное явление обладать лишь номинальным, только впоследствии приобретающим реальность содержанием? Не превращается ли правоотношение, при таком определения его содержания, в некую causa efficiens, самостоятельно порождающую свое собственное содержание?

Если не существуют бессодержательные формы, то содержание правоотношения уже потому нельзя сводить к действиям обязанного лица, что моменты реального совершение этих действий и возникновения самого правоотношения во времени не совпадают. Более того, в тот самый момент, когда обязанное лицо совершит предписанное ему действие, прекратится существование самого правоотношения. Поэтому, если бы поведение обязанного лица являлось содержанием правоотношения, то следовало бы признать, что правоотношение существует лишь постольку, поскольку оно не приобретает реального содержания. Следовательно, объявить, доведение обязанных лиц содержанием правоотношения — значит, считать правоотношение явлением бессодержательным.

[1] И. В. Сталин, Соч., т. I, стр. 317.

[2] В. И. Ленин, Философские тетради, М. 1934, стр. 93.

[3] См. «Гражданское право». Учебник для юридических вузов, под ред. М. Агаркова и Д. Генкина, т. I, M 1944, стр. 71.

Одновременно с правоотношением возникает не самое поведение обязанного лица, а лишь юридическое средство обеспечения такого поведения — субъективное право и правовая обязанность. И не только возникновение, но и изменение и прекращение субъективных прав и правовых обязанностей происходят одновременно с изменением и прекращением Правоотношения.

То, что во вне выступает как правоотношение, возникшее, например, из договора купли-продажи, по существу, есть не что иное, как предоставление соответствующих субъективных прав его участникам: продавцу—права требовать уплаты покупной цены, покупателю—права требовать передачи купленной вещи (ст. 180 ГК РСФСР). Но так как право продавца — ничто без соответствующей обязанности покупателя, как и наоборот, право покупателя должно быть дополнено возложением соответствующей обязанности на продавца, то это по необходимости обусловливает установление правового отношения между обоими контрагентами.

Далее, изменение правоотношения может в то же время рассматриваться как изменение правомочий и обязанностей его субъектов. Например, превращение отношений по имущественному найму в отношения по возмещению неосновательного обогащения есть не что иное, как замена права наймодателя требовать от нанимателя возвращения в обусловленный срок предмета найма (ст. 174 ГК РСФСР) правом на взыскание с нанимателя неосновательного обогащения (ст. 399 ГК РСФСР), если предмет имущественного найма был отчужден нанимателем не подверженному виндикации Приобретателю (ст. 60 ГК РСФСР). Наконец, прекращение правоотношения есть в то же время прекращение правомочий и обязанностей его участников. Так, отношение по страхованию сохраняется до тех пор, Пока не наступает обстоятельство, в силу которого выгодоприобретатель может требовать от страховщика удовлетворения его права на выплату страхового возмещения. После того как наступил страховой случай и страховщик выплатил страховое возмещение выгодоприобретателю (ст. 367 ГК РСФСР), прекращаются права и обязанности контрагентов, а вместе с тем прекращается и данное правоотношение.

Различные виды правовых, отношений отграничиваются друг от друга не по характеру самого поведения обязанных лиц, а по характеру юридических средств, обеспечивающих его поведение, т. е. по характеру правомочий и обязанностей субъектов правоотношения.

В подтверждение этого достаточно сослаться хотя бы на разграничение договора купли-продажи и договора подряда, проведенное в учебнике по гражданскому праву. Несмотря на то, что содержанием правоотношения авторы учебника считают действия обязанных лиц или их поведение, соответствующие договоры разграничиваются ими не по этому признаку, а по характеру правомочий и обязанностей сторон в названных договорах. «В договоре купли-продажи, — говорится в учебнике, — основные права и обязанности сторон определяются обязанностью поставщика передать вещь в собственность покупателя. В договоре подряда основные права и обязанности сторон определяются обязанностью подрядчика изготовить вещи, выполнить обусловленную в договоре работу».[1] Нельзя, разумеется, разграничить эти договоры соответственно тому, что договор купли-продажи по своему содержанию является передачей вещи в собственность покупателя (поведение продавца как обязанного лица), а договор подряда — изготовлением вещи или выполнением определенной работы (поведение подрядчика как обязанного лица), поскольку содержание договора сводится не к самому поведению обязанных лиц, а к обеспечению этого поведения, путем предоставления прав одному и возложения обязанностей на другого из его контрагентов.

Самая необходимость в установлении правоотношения обусловливается той неразрывной связью, которая существует между субъективным правом и правовой обязанностью.

Правовая обязанность является необходимым коррелатом субъективного права, ибо только благодаря возложению обязанности на других лиц может быть создано такое поведение, которое обеспечивается субъективным правом его носителю. Субъективное право является не только категорией, которая определяет правовое положение одного лица, его носителя, но и притязанием, которое управомоченный адресует другому лицу, обязанному. Оно с неизбежностью влечет за собою возникновение своей противоположности, правовой обязанности, без которой не может существовать и самое субъективное право.

Будучи противоположными по своему содержанию, субъективное право и правовая обязанность находятся в неразрывном диалектическом единстве, получающем свое выражение в реальных общественных отношениях по крайней мере между двумя лицами. Одно и то же лицо не может быть одновременно и носителем прав и носителем соответствующих этим правам обязанностей. Право одного лица приобретает смысл лишь в том случае, если соответствующая обязанность будет возложена на другое лицо. Но между этими лицами должно быть установлено и конкретное общественное отношение, ибо только в единстве правомочия и обязанности создаются условия для их реального осуществления. Таким общественным отношением может быть только правовое отношение, так как только в нем правомочие и обязанность находятся в полярном единстве, будучи разделенными между его субъектами в виде противоположных функций, которые возлагаются на каждого из них. Правоотношение выступает в качестве внешнего способа выражения правомочий и обязанностей в их единстве и в их противоположности, и достаточно исчезновения хотя бы одного из этих полюсов, как одновременно исчезнет и второй полюс, а вместе с тем прекратится и самое правоотношение.

[1] «Гражданское право». Учебник для юридических вузов, под ред. М. Агаркова и Д.Генкина, т. II, М. 1944, стр. 77.

Таким образом, взаимосвязь, существующая между правоотношением, с одной, и правомочиями и обязанностями, с другой стороны, обладает всеми признаками, которые характеризуют взаимную связь между определенным явлением и содержанием этого явления. Подобно тому, как всякое содержание вообще не может существовать вне определенной формы, а форма является всегда формой определенного со держания, — подобно этому правомочие и обязанность также не могут существовать вне правоотношения, а правоотношение, в свою очередь, существует лишь постольку, поскольку оно выражает собою правомочия и обязанности его участников. Подобно тому, как возникновение, изменение или прекращение определенного содержания обусловливает возникновение, изменение или прекращение выражающей его формы, подобно этому и возникновение, изменение и прекращение правомочий и обязанностей выражается в возникновении, изменении и прекращении соответствующих правовых отношений. Подобно тому, как различные явления внешнего мира отграничиваются друг от друга прежде всего по их содержанию, так и различные виды правовых отношений отграничиваются друг от друга, прежде всего, по характеру правомочий и обязанностей их субъектов. ; Следовательно, гражданское субъективное право в единстве с соответствующей ему гражданско-правовой обязанностью и составляют содержание гражданского правоотношения. Определяемое в соответствии с его непосредственным содержанием отношение советского социалистического гражданского права есть способ выражения субъективных гражданских прав и гражданско-правовых обязанностей. В их единстве и противоположности как юридических средств регулирования поведения советских граждан, осуществляемого нормами советского социалистического гражданского права, в целях удовлетворения интересов, совпадающих с интересами советского государства или не противоречащих им.

Субъективные гражданские права и гражданско-правовые обязанности составляют непосредственное содержание гражданского правоотношения, которое, в конечном счете, определяется материальными условиями жизни общества, общественными отношениями, составляющими реальную экономическую основу каждого данного социального строя. Последние получают соответствующее выражение в правовых отношениях, ибо если субъективные гражданские права и гражданско-правовые обязанности, обеспечивая определенное поведение граждан, приводят к удовлетворению их интересов, совпадающих с интересами социалистического государства или не противоречащих им, то это означает, что в самом правоотношении, в выраженном в нем индивидуальном интересе, преломляется также и социалистический общественный интерес, вырастающий из материальных условий жизни социалистического общества и тех задач и целей, которые социалистическое государство выдвигает. В правоотношении, как в фокусе, сконцентрированы и права и обязанности его субъектов как юридическое средство обеспечения определенного поведения последних, и индивидуальный интерес, к удовлетворению которого осуществление прав и обязанностей приводит, и социалистический общественный интерес, который в этом индивидуальном интересе проявляется. Именно поэтому социалистические гражданские правоотношения и по форме и по содержанию являются прямым выражением социалистических общественных отношений, одним из видов которых они являются и в качестве способа закрепления и развития которых они выступают. Признавая субъективные гражданские права и гражданско-правовые обязанности непосредственным содержанием гражданского .правоотношения и определяя их как юридическое средство регулирования поведения советских граждан в целях удовлетворения личных и общественных интересов в их гармоническом сочетании,, мы тем самым можем в самих правоотношениях обнаружить ту реальную общественную основу, на которой они вырастают и в целях дальнейшего укрепления и развития которой они устанавливаются. Как предмет регулирования гражданско-правовых норм, отношения гражданского права не могут по своему содержанию не соответствовать выраженной в этих нормах воле социалистического государства. Объективная воля, воля социалистического государства уже потому должна получить свое отражение в конкретных правоотношениях, что только в силу признания со стороны государства, придающего им юридически обязательную силу, общественные отношения становятся правовыми отношениями. В этом смысле всякое гражданское правоотношение может рассматриваться как отношение волевое. Но гражданское правоотношение есть общественное отношение между конкретными лицами, личная, субъективная воля которых, определяемая в своем содержании их общественным бытием, также непосредственно связана с динамикой и осуществлением этого отношения в реальной общественной жизни. Правовые отношения составляют одну из разновидностей идеологических отношений. Как идеологические отношения, они должны так или иначе пройти через сознание людей и выступить в конце концов как осознанные, а, следовательно, и как волевые отношения. Но, выступая как осознанные отношения, в конечном счете, являются ли они волевыми отношениями с точки зрения обязательного наличия в них элементов субъективной воли их участников?

Отстаивая тезис о волевом характере всякого правоотношения, проф. С.Н. Братусь и на этот вопрос отвечает утвердительно, подразумевая под волей субъектов правоотношения не волю как психологический акт, а волю как власть или волю в социальном смысле этого слова. [1] Однако с этой точкой зрения едва ли можно согласиться. Не отвлекаясь от социального содержания воли личности как общественного индивида, нельзя также забывать и о том, что вне психологических волевых актов нет и не может быть вообще никакой воли. Волевой акт является единым актом, и лишь при известной степени теоретической абстракции можно говорить раздельно о воле в психологическом и воле в социальном смысле. В действительности там же, где протекает волевой процесс, воля всегда в своем социальном содержании выступает в то же время и как определенный психологический акт. Поэтому для того, чтобы обосновать тезис о волевом характере правоотношений под углом зрения субъективной воли их участников, необходимо доказать, что «воля как психологический акт составляет необходимую предпосылку возникновения и в конечном счете осуществления прав».[2] Но именно это положение, правильное постольку, поскольку речь идет об осуществлении прав, не находит своего обоснования во всех случаях их возникновения. Достаточно указать хотя бы на отношения по наследованию недееспособным после недееспособного или на деликтные обязательства. Эти отношения возникают помимо воли их участников, они могут также прекратиться помимо их воли до осуществления заключенных в них прав, например, в связи со смертью управомоченного, и тогда ни одна из стадий их движения не будет связана с актами психологической воли их субъектов.

[1] См. С. Н. Братусь, цит. соч, cтр. 28, 29, 31.

[2] Там же, стр. 31.

Конечно, гражданские правоотношения этого рода численно весьма незначительны, но так как они тем не менее возможны, то нельзя поэтому утверждать, что «всякое правоотношение (юридическое отношение) есть волевое отношение»[1], «т. е. отношение, в которое люди вступают по своей воле и в котором они проявляют свою волю».[2] Мы полагаем, что это утверждение, опровергаемое фактами, отнюдь не вытекает из тех высказываний Маркса, которые обычно приводятся для его обоснования.

«Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары,—писал Маркс,—товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых обитает в вещах. Таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно, каждый из них лишь посредством одного общего для них волевого акта, может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный.

Следовательно, они должны признавать друг в друге частных собственников. Это юридическое отношение, формой которого является договор,—все равно, выражен ли он законно или нет, — есть волевое отношение, в котором выражается экономическое отношение».[3] Из подчеркнутых нами слов видно, что волевым Маркс признает здесь не всякое правоотношение, а только отношение по поводу обмена товаров, оформленное договором, т.е. только договорное отношение. Но так как не всякое правоотношение является отношением договорным, то из этого высказывания Маркса не следует, что всякое правоотношение является отношением волевым.

Возникновение гражданского правоотношения происходит вместе и одновременно с возникновением заключенных в нем гражданских прав и обязанностей. Что же касается прекращения гражданского правоотношения, то оно может выражать собою не только осуществление прав и обязанностей, но и их собственно прекращение, наступающее вследствие обстоятельств (например, истечение давности), в силу которых они не могут быть осуществлены. Так, если поверенный выполнил порученные ему доверителем действия, то правоотношение между ними прекращается вследствие осуществления прав и обязанностей сторон. Но если смерть поверенного воспрепятствовала выполнению действий, порученных ему доверителем. то правоотношение между ними прекращается независимо от осуществления прав и обязанностей сторон. Сообразно этим двум различным способам прекращения их действия, гражданские правоотношения могут быть разделены на отношения прекращенные (отношения, прекращение которых выражает собою прекращение действия заключенных в них прав и обязанностей до их осуществления) и осуществленные (отношения, прекращение которых выражает собою осуществление заключенных в них прав и обязанностей).

[1] С. ГолунскийиМ. Строгович, Теория государства и права, М. 1940, стр. 271.

[2] Там же, стр. 273.

[3] К. Маркс, Капитал, т. I, М. 1931, стр. 41. (Разрядка каша.— О. И.)

Поскольку акты субъективной воли не являются во всех случаях необходимой предпосылкой возникновения гражданских прав и установления гражданских правоотношений, прекращенные правоотношения могут пройти через все стадии своего движения, в силу одних лишь внешних событий, обусловливающих применение к ним гражданско-правовых норм, независимо от волевых действий их участников, и только тогда, когда правоотношения возникают из гражданско-правовых сделок, они являются волевыми отношениями, каков бы ни был способ их прекращения.) Напротив, поскольку осуществление гражданских прав имеет во всех случаях акты субъективной воли их носителей или представляющих их лиц в качестве своей необходимой предпосылки, осуществленные правоотношения всегда являются волевыми отношениями, независимо от способов их установления.

Рассматривая гражданские правоотношения как предмет регулирования гражданско-правовых норм, выражающих волю социалистического государства, мы можем считать их волевыми отношениями, поскольку они отражают на себе объективную волю, волю социалистического государства. Рассматривая эти же отношения как отношения между конкретными лицами, выражающими в них свою собственную волю, мы должны признать, что они могут быть как волевыми, так и неволевыми отношениями, поскольку они не всегда отражают на себе субъективную волю, волю их участников. Отправляясь от объективной воли, воли социалистического государства, мы называем всякое гражданское правоотношение волевым отношением. Отправляясь от субъективной воли, воли их участников, мы подразделяем отношения, гражданского права на две группы: гражданские правоотношения, возникающие из гражданско-правовых сделок, а также осуществленные гражданские правоотношения являются отношениями волевыми; прекращенные гражданские правоотношения, возникающие не из гражданско-правовых сделок, а из других законом предусмотренных оснований, могут быть как волевыми, так и неволевыми отношениями.

Деление гражданских правоотношений на осуществленные и прекращенные позволяет нам, таким образом, провести внешнее разграничение этих правоотношений под углом зрения наличия или отсутствия в них субъективной воли их участников. Но какова внутренняя причина этого явления? Почему одна группа гражданских правоотношений предполагает волевую деятельность их субъектов, тогда как другая группа таких же отношений может носить как волевой, так и неволевой характер?

Отвечая на этот вопрос, мы должны постоянно иметь в виду ту связь, в которой правовые отношения находятся с другими общественными и, прежде всего, общественно-производственными отношениями, закономерность развития которых оказывает в конечном счете определяющее воздействие и на динамику правовых отношений. Мы также должны иметь в виду указания классикой марксизма на известную специфику общественного развития по сравнению с развитием естественного мира. Энгельс писал, что «история развития общества в одном пункте существенно отличается от истории развития природы... В истории общества действуют люди, одаренные сознанием, действующие обдуманно или по страсти, ставящие себе определенные цели. Здесь ничто не делается без сознанного намерения, без желанной цели».[1] Если, с одной стороны, объективные последствия человеческой деятельности не всегда охватываются предвидением отдельных людей и не всегда зависят от их личных устремлений, то, с другой стороны, причиной этих объективных последствий являются действия отдельных людей как волевые, целеустремленные действия. Волевая деятельность людей является, таким образом, одним из необходимых условий общественного развития, одной из обязательных предпосылок развития производительных сил и производственных отношений общества. Но мы уже видели, что в обществе, в котором существует государство и право, одним из внешних способов движения общественно-производственных отношений являются отношения правовые. Разумеется, динамика этих правовых отношений также предполагает волевую деятельность людей, являющихся их конкретными субъектами, причем если конечный объективный результат волевой деятельности, обусловливающей движение отношений общественного производства, не всегда совпадает с тем, чего желали отдельные индивиды, то ближайшие последствия осуществления правовых отношений обычно составляют их реализованную цель, входят в их предвидение и являются осознанным и желанным результатом. В этом проявляется различное значение волевой деятельности людей для динамики общественно-производственных и правовых отношений. Но в этом же проявляется и связь, которая существует между правовыми отношениями в отношениями общественного производства. Результаты волевых действий людей, наступающие вследствие реализации правовых отношений, в их взаимном переплетении вызывают последствия, приобретающие общеисторическую значимость и отражающие на себе движение всего общественного целого.

[1] К.Маркс и Ф.Енгельс Соч., т.XIV, стр. 667

Если люди сами творят свою историю, если развитие общества представляет собою результат «множества действующих по различным направлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир», [1] то и внешние правовые условия общественного развития, внешние правовые способы движения общественно-производственных отношений, правовые отношения, также должны выступать как отношения, создаваемые и движимые по воле людей, т. е. как волевые отношения. Следовательно, те гражданские правоотношения, которые выступают в качестве внешнего условия и способа движения отношений общественного производства, всегда являются волевыми отношениями.

Право, однако, не только регулирует, но и закрепляет господствующие общественные отношения. Поэтому, наряду с правоотношениями, выражающими движение, существуют также правоотношения, выражающие охрану и закрепление отношений общественного производства. [2] Если движение общественно-производственных отношение предполагает волевую деятельность людей и поэтому для установления правоотношений, в форме которых протекает это движение, элементы субъективной воли являются необходимыми, то охрану и закрепление общественно-производственных отношений производит само государство, не только независимо, но иногда и против воли отдельных личностей, и поэтому для установления правоотношений, в форме которых осуществляется охрана и закрепление отношений общественного производства, необходимым и достаточным условием является воля самого государства, а не субъективная, личная воля их участников. Следовательно, те гражданские правоотношения, которые выступают в качестве юридического способа охраны и закрепления общественно-производственных отношений, могут быть установлены помимо воли отдельных людей.

[1] Там же.

[2] Подробнее о правовых нормах и отношениях, опосредствующих движение отношений общественного производства или оформляющих их охрану в закрепление, см. у С. И. Аскназий, цит. соч., стр. 98.

Что же касается гражданских правоотношений, которые не выражают непосредственно ни движения, ни закрепления общественно-производственных отношений, то они строятся сообразно со структурой основных, типовых гражданских правоотношений и, с точки зрения условий их возникновения, могут быть как волевыми, так и неволевыми отношениями, а зависимости от того, достаточно ли для их установления одной только государственной воли или они, кроме того, нуждаются в волевой активности конкретных лиц. Поскольку, однако, осуществление правоотношений, реализация субъективных гражданских прав всегда носит волевой характер, всегда требует совершения известных волевых действий, а случаи прекращения правоотношений до их осуществления являются весьма редкими, мы можем о подавляющем большинстве гражданских правоотношений говорить как о волевых отношениях не только в объективном, но и в субъективном смысле этого слова.

В связи с этим, естественно, возникает вопрос о том, могут ли неволеспособные лица выступать в качестве субъектов осуществленных гражданских правоотношений и являются ли они вообще субъектами гражданского права? [1]

Если бы существо субъективных гражданских прав мы усматривали в дозволенности субъективной воли их носителей, то исключение неволеспособных из числа субъектов гражданского права было бы неизбежно. Но существо субъективных гражданских прав не сводится к дозволенности, власти или господству воли управомоченного. Субъективное право обеспечивает управомоченному определенное поведение на стороне обязанных лиц, создавая возможность для удовлетворения известных интересов управомоченного. Это и составляет конечную цель осуществления права, воля же является только одним из условий достижения этой цели, которым управомоченный может пользоваться непосредственно как волеспособное лицо или косвенно как лицо неволеспособное, но получающее юридическое содействие со стороны других, волеспособных лиц. Но это положение вызывает против себя другое возражение, выдвинутое в свое время противниками теории интереса и состоящее в том, что право и интерес не всегда совпадают, что, напротив, бывают случаи, когда правомочие и волеспособность совпадают в одном лице, тогда как дестинатаром, пользователем является другое лицо. При этом обычно указывают на правовое положение опекуна, который, будучи волеспособным лицом и имея известные права в имуществе подопечного, должен осуществлять эти права в интересах последнего, а не в своих собственных интересах.

[1] Известно, что на этот вопрос отвечают отрицательно такие представители волевой теории, как Бирлинг (см. его «Juristische Principienlehre» т. I, 1894, стр. 201 и ел.), Гельдер (см. его «Natflrliche und jurisfische Personen», 1905, стр. 117 и ел.) и некоторые другие.

Не следует, однако, забывать, что права опекуна являются вместе с тем его обязанностями, которые он выполняет и перед органами опеки и перед самим подопечным. Опекуну предоставляется ровно столько прав, сколько необходимо для выполнения его обязанностей. Поскольку подопечный сам не может осуществить своих прав, их осуществление в качестве юридической обязанности возлагается на опекуна. Права опекуна являются средством осуществления его обязанностей, но исполнение обязанности должно привести к удовлетворению интересов другого лица, а не интересов самого обязанного. Именно поэтому права опекуна объективно представляют интерес для подопечного, а не для самого опекуна. Подопечный не является при этом лицом, юридически не имеющим никакого отношения к правам опекуна. Имущественные права принадлежат самому подопечному и только их осуществление поручается опекуну. Поэтому и интерес находится на стороне подопечного как управомоченного, а не на стороне опекуна, которому предоставляются лишь правомочия, необходимые для осуществления прав подопечного. Неимущественные права в равной степени являются правами и обязанностями как опекуна, так и подопечного, и то обстоятельство, что, объявляя, например, местожительство опекуна местожительством подопечного (ст. 11 ГК РСФСР), закон защищает прежде всего интересы подопечного свидетельствует не о том, что дестинатаром не является управомоченный, а о том, что здесь имеются два управомоченных, и в целях защиты интересов одного из них, подопечного, определенные обязанности и необходимые для их осуществления права возлагаются на другого, опекуна. Осуществление права всегда, таким образом, приводит к удовлетворению интересов управомоченного, но при этом того управомоченного, в целях защиты интересов которого определенные обязанности возлагаются на другое лицо с предоставлением ему прав, необходимых для исполнения этих обязанностей. Выявление этого интереса требует, чтобы соответствующие права рассматривались в связи с обязанностями, возложенными на их носителей, а также в связи правоотношением, в котором они находятся с пользователем, выступающим в этом правоотношении как носитель определенных прав и обязанностей.

Правоотношение есть способ конкретизации отношений общественного производства. В общественно-производственных отношениях выражаются прежде всего отношения между основными классами общества; в правовых отношениях выражаются отношения между конкретными лицами как представителями этих классов. Участники правовых отношении лишь в том случае выступают в них не как абстрактные индивиды, а как представители определенных классов, если анализ правоотношений приводит к выявлению индивидуальных интересов, удовлетворение которых они обеспечивают, и если эти индивидуальные интересы объясняются через классовый интерес, одним из конкретных способов выражения которого они являются. В социалистическом государстве, где нет антагонистических классов и антагонистических интересов, общественная природа правового отношения проявляет себя в том, что индивидуальный интерес его субъектов, удовлетворение которого правоотношением обеспечивается, является одним из конкретных способов выражения охраняемого нормами советского социалистического права общественного интереса.

«...Правовые отношения, как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого всеобщего развития человеческого духа».[1] Уяснение сущности правоотношения предполагает изучение обстоятельств и факторов, лежащих за его пределами. Если всякое научное исследование должно проникнуть в сущность явлений для того, чтобы эти явления были познаны в их закономерности, то, как правильно указывает проф. С. И. Аскназий, «в научное исследование гражданско-правовых явлений должно пройти два этапа. Первый этап исследования должен быть направлен на нахождение реальных общественных отношений (в социалистическом же обществе—и на выдвинутые государством в связи с ними задачи и цели), которые лежат в основе действующих в гражданском обороте правовых норм и сложившихся правоотношений. Следующим этапом исследования является «обратный путь» — от экономической структуры данной общественной системы (и выдвинутых государством задач и целей) к познанию всего многообразия правовых институтов и отношений. В результате этого правовые явления, которые ранее могли быть только описаны и систематизированы, оказываются объясненными и обоснованными в своей необходимости, т. е. научно познанными».[2] Отправляясь от правоотношения через выраженный в нем индивидуальный интерес к интересу социальному и к материальным условиям общественной жизни, обусловливающим его формирование, мы возвращаемся к правоотношению не как к абстрактному явлению, а как к отношению, обладающему определенным социальным содержанием.

[1] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. 1, стр. 515.

[2] С. И. Аскназий, цит. соч., стр. 95.

Интерес, охраняемый правом, составляет цель и предпосылку субъективной воли, которая формируется под влиянием интереса, укрепляется в процессе его осознания, выступает как осознанный интерес и является средством его удовлетворения. Если индивидуальный интерес предопределяется материальными условиями общественной жизни и выражает собой интерес класса или всего общества в социалистическом государстве, то индивидуальная воля в своем содержании определяется объективно-детерминированным, социально-предопределенным и индивидуально-выраженным интересом. Юридическую охрану получает при этом не всякий, а лишь такой индивидуальный интерес, который совпадает с интересами социалистического государства или не противоречит им. Соответствие интересов личности интересам всего советского народа определяется тем, что как индивидуальный, личный, так и коллективный, общегосударственный интерес вырастают из одного и того же источника — из экономического базиса социалистического общества, из материальных условий его жизни, «из факта ликвидации капиталистического строя, из факта победы социалистического строя в СССР»,[1] из того, «что в обществ» нет уже больше антагонистических классов, что общество состоит из двух дружественных друг другу классов, из рабочих и крестьян»,[2] что «советское общество, освобожденное or эксплуатации», [3] «свободно от классовых столкновений и представляет картину дружественного сотрудничества рабочих, крестьян, интеллигенции», [4] что «на основе этой общности и развернулись такие движущие силы, как морально-политическое единство советского общества, дружба народов СССР, советский патриотизм» [5].

Охраняя интересы советских граждан, государственных предприятий и учреждений, кооперативно-колхозных организаций, советское право охраняет тем самым интересы социалистического общества, интересы всего советского народа. Свое конкретное выражение эти интересы получают в правовом отношении. Поэтому, определяя содержание гражданского правоотношения через совокупность правомочий и обязанностей его субъектов, мы должны постоянно иметь в виду тот интерес, который ими охраняется и к удовлетворению которого приводит их осуществление.

[1] И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 515.

[2] Там же, стр. 516.

[3] Там же, стр. 589.

[4] Там же.

[5] Там же.

Личные инструменты